Впервые на русском языке научно-фантастический триллер от лауреата почетных наград «Грандмастер» и «Зал славы» Еврокона.
Есть мир, который завис между триумфом и катастрофой, между разрушением Берлинской Стены и падением Башен-близнецов, застыл в тени террористов-смертников и глобальным финансовым кризисом. Такой мир нуждается в твердой правящей руке и путеводном свете. Но нужен ли ему «Надзор»: всемогущая организация со злобным гением-председателем, абсолютным влиянием и многочисленными незримыми транзиторами, обладающими удивительными силами?
Среди этих транзиторов – загадочный Тэмуджин О, несокрушимый убийца, путешествующий между вершинами Непала, версией викторианского Лондона и темными дворцами Венеции под снегом; Эдриан Каббиш, неугомонный алчный торговец из Сити; и безымянный, безликий государственный палач, известный как Философ, который со зловещей легкостью перемещается между часовыми поясами.
Есть и те, кто сомневается в «Надзоре»: королева бандитов миссис Малверхилл, бродящая по мирам и вербующая восставших на свою сторону; и Пациент 8262, находящийся под действием успокоительного и симулирующий безумие в забытой больничной палате, скрывая свое ужасное прошлое.
Миру нужна помощь, но нужен ли ему «Надзор» – это уже другой вопрос.
Финалист Мемориальной премии Джона Кэмпбелла.
Номинант на премии «Локус» и «Хьюго».
Номинант на немецкую премию Курда Лассвица.
Финалист финской премии «Блуждающая звезда».
«Необычайно изобретательный… Восхитительный триллер, классическая история о противостоянии добра и зла, которую автор использует для поиска ответов на серьезные моральные и философские вопросы – но, как обычно, в своей типично легкой и мрачновато-юмористической манере… Книга, которая заставляет задуматься, по-другому взглянуть на окружающий мир, но оставаясь по-настоящему захватывающим чтением. Если бы только большая часть современной литературы была бы похожа на нее». – Independent on Sunday
«“Транзиция”– это Бэнкс в своей буйной, яркой, головокружительной манере». – Financial Times
«Иэн Бэнкс одарен удивительной плавностью и головокружительным воображением». – Daily Mail
«Запутанная мастерская история с великолепным замыслом. Запоминающимися персонажами. “Транзиция” полна энергии и темного юмора». – Sunday Business Post
«Легкий для чтения и захватывающий научно-фантастический триллер». – Sunday Herald
«Захватывающая футуристическая сказка, которой есть что сказать здесь и сейчас». – Metro
«“Транзиция” вскружит вам голову гениальными странностями». – io9.com
Основано на нереальных событиях.
Iain M. Banks
TRANSITION
Copyright © 2009 Iain Banks
This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK and The Van Lear Agency
Fanzon Publishers
An imprint of Eksmo Publishing House
Перевод Лидии Галушкиной
Пролог
Знаю, таких, как я, называют ненадежными рассказчиками. Впрочем, если вы верите на слово каждому встречному – ваши проблемы.
То, что вы читаете эти строки, само по себе поразительно и абсолютно беспрецедентно.
Видели когда-нибудь сейсмограф? Ну, такую мудреную, чувствительную штуковину с похожим на паучью лапку пером, которое фиксирует подземные толчки, вычерчивая линию на движущейся ленте? Теперь представьте, как это перо безмятежно скользит по бумаге, проводя ничем не примечательную прямую, означающую тишь и покой как у вас под ногами, так и на всей планете, – и вдруг из-под острия появляются слова, а бумажная лента начинает метаться туда-сюда, чтобы поспеть за каллиграфическими вензелями. Пусть, скажем, перо выводит текст: «Знаю, таких, как я, называют ненадежными рассказчиками…»
Вот какова была вероятность того, что я напишу эти строки, а кто-нибудь их прочитает! И я не преувеличиваю.
Время, место. Без этих уточнений, пожалуй, не обойтись, хотя в моих обстоятельствах они несущественны. Тем не менее нам нужна отправная точка – где и когда, – так что давайте начнем с миссис Малверхилл и нашей первой встречи на заре золотой эпохи, которую тогда еще никто не осознавал. Я имею в виду десятилетие с хвостиком между двумя падениями: Берлинской стены и башен-близнецов.
Если совсем уж точно, эти двенадцать лет, которые я сейчас назвал бы благословенными, начались прохладной, бурной ночью 9 ноября 1989 года в центре Европы, а закончились ясным утром 11 сентября 2001-го на Восточном побережье Америки. Первое событие возвестило, что угроза глобальной ядерной катастрофы, висевшая над человечеством без малого сорок лет, рассеялась и эпохе всеобщего идиотизма пришел конец. Впрочем, ненадолго: второе повлекло за собой новую эру безумия.
Падение Стены зрелищным не было. Стояла ночь, а по телевизору показывали, как толпа берлинцев в кожаных куртках, по большей части с молотками, без особого успеха атакует армированный бетон. Никто не погиб. Зато многие, несомненно, напились, обдолбались и переспали друг с другом.
Да и сама Стена трепета не внушала; высокой ее не назовешь, неприступной – тоже. Главным препятствием была пограничная зона между бетонными ограждениями: песчаное минное поле, гиблое царство сторожевых псов и колючей проволоки. Вертикальный же барьер играл скорее символическую роль, служа просто разделительной чертой. И не важно, что никто из ликующих вандалов, рвавшихся к Стене, не мог существенно ей навредить без тяжелой техники; главное – люди преодолели этот символ раздора, преграду, якобы защищавшую от внешнего мира, и их не расстреляли на месте.
Так или иначе, сложно себе представить лучшую аллегорию пробудившейся надежды, оптимизма и рывка навстречу переменам. Что касается теракта, устроенного «Аль-Каидой» на территории США (а поскольку он стал поводом для военного вторжения и оккупации другого государства, причем во имя демократических ценностей, давайте выразимся в национал-демократическом ключе: теракт, устроенный на территории США Саудовской Аравией), – вряд ли найдется событие, по духу более контрастное.
Между этими двумя грандиозными столпами гамаком растянулись годы, которые человечество провело в счастливой дреме.
Примерно на экваторе этих томных времен мы с миссис М. потеряли друг друга из виду. Затем встретились вновь и уже в последний раз расстались, незадолго до третьего великого Падения – падения Уолл-стрит и Сити, банковского и финансового краха, начавшегося 15 сентября 2008 года.
Находить такие закономерности в книгах наших жизней весьма увлекательно, не правда ли?
Впрочем, подобная конгруэнтность [1] , пусть и полезная для фиксации наших личных судеб в пределах общего исторического процесса, по существу, бессмысленна. За время, которое мне довелось пробыть здесь после моего собственного скромного падения, я убедился, что значимость тех или иных вещей, как правило, определяем мы сами. Мы находим смысл даже в бессвязной цепочке событий, при этом отмахиваясь от самой очевидной взаимосвязи между отдельными аспектами нашей жизни, если взаимосвязь эта противоречит особенно дорогому, тщательно взлелеянному нами предрассудку или дарующим надежду убеждениям. Кажется, об этом мне поведала миссис Малверхилл. Или мадам д’Ортолан – я иногда их путаю.
1
Конгруэнтность (в широком смысле) – равенство, адекватность друг другу различных экземпляров чего-либо или согласованность элементов системы между собой. (Здесь и далее – прим. пер.)
Я немного забегаю вперед, поэтому, в свете вышеизложенного, предлагаю не бороться с этим эффектом, а насладиться им сполна.
Пусть мы только начали, вам уже, наверное, любопытно, как моя роль в данной истории закончится.
Сейчас расскажу.
Заканчивается все вот как: ко мне в палату заходит человек. Одет в черное, на руках – перчатки. Вокруг темно, горят только дежурные лампы в коридоре, однако мужчина меня видит. Я лежу на больничной койке, подголовная секция приподнята; пара трубок и проводки соединяют мое тело с медицинскими приборами. Человека в черном это не волнует: медбрат, который мог бы услышать сигнал тревоги, валяется в конце коридора связанный и с заклеенным ртом; его монитор выключен.