Шрифт:
Не с Аресом, а с Аидом.
В глазах Деметры он был и остался монстром.
— А, может, ты радовалась, что это не я? — крикнул Аид не Деметре, а черной, черной пропасти в ее душе. Пропасти, забытой плодородной землей и засаженной цветами. — Он взял ее силой, а ты подумала — хорошо, что не Аид? А когда он ее бил? Изменял? А когда он услышал пророчество и проглотил ее дочку? Это я мразь, я подземный паук, я чудовище, твою Кору нельзя отдавать мне, а Арес? Пусть забирает? Пусть будет Арес, Аполлон, Посейдон, Зевс, Пан, Гермес, Приам, да кто угодно, только не я?!
— Не кричи на меня! — завопила Деметра, уперев руки в бока. — Не кричи на меня! НЕ СМЕЙ НА МЕНЯ КРИЧАТЬ!
В ее глазах блестели слезы, и было очень просто пожалеть ее — мать, отдавшую дочь в жены Аресу, чтобы спасти ее от Аида.
От Аида, которого она выдумала.
Бывший подземный царь вдруг остыл.
— Да, я мерзкий подземный паук, а ты видела свою дочь? — спокойно уточнил он. — Ты видела, кем она стала? Она справляется с мертвечиной получше, чем с живыми. Она управляет тленом.
— Она богиня весны!
— Она была богиней весны, — повторил он. — Сейчас она царица Подземного мира! Она выращивает мертвые цветы и насылает на всех подряд дохлых муравьев!
— А тебе-то какая разница?! Какое тебе дело до моей дочери?!
В общем, разговор снова пошел по кругу. Аид сжал зубы, усилием воли вновь обретая спокойствие, и констатировал отсутствие взаимопонимания между ним и сестрой. Определенно, ему не следовало отвечать на ее вопли. Следовало быть мудрее.
Следовало молчать.
Вот Зевс, он прекрасно управлялся с Деметрой, и даже Посейдон кое-как находил с ней общий язык. А он, Аид, не может донести до нее самые простые вещи. Даже те, которые, как он думал, она должна понимать и сама. Как мать.
— Ты что, не видишь, что ей нужна помощь?! Ей нужно тепло! Забота! Любовь! И чтобы кто-нибудь посмотрел, что творится с ее божественной силой. Подземному миру меньше всего нужна весна из мертвых цветов!
Деметра на мгновение перестала орать по поводу внезапного интереса Аида к ее дочке и взвыла:
— Все ясно! Тебя волнует не Кора, а твой драгоценный Подземный мир! Ты всегда был…
Следующие три минуты Аид терпеливо выслушивал, каким он был психопатом и эгоцентристом. Клепсидра его терпения, снова наполнившаяся водой, теряла эту влагу с ужасающей скоростью.
— …а Кора должна страдать, потому, что ты печешься только о своем троне!..
— У меня его уже нет, — дипломатично напомнил экс-Владыка, вновь судорожно стискивая пальцы, чтобы не стукнуть чем-нибудь истеричную сестру.
— ….я не могу допустить, чтобы моя дочь стала жертвой твоего властолюбия!..
Напоминать, что вообще-то он пришел сюда как раз просить помощи для Персефоны, было, кажется, совершенно бесполезно.
— В Тартар, — тихо сказал он.
— Ты еще смеешь мне угрожать?!
— Я не угрожаю тебе. Просто не люблю, когда на меня орут, — сказал он сквозь зубы.
— Я — ору?! Да я не ору!!..
Клепсидра дрогнула и разбилась, выпуская на волю что-то темное, страшное, сумрачное.
Которое называлось «да сколько это можно терпеть».
В руке Аида таинственным образом оказалась рукоять двузубца, который он не видел уже тысячу лет.
Который, кажется, он оставил в Подземном мире вместе с царством, властью и прошлой жизнью.
С чего бы двузубец вдруг оказался тут? Почему сам прыгнул в пальцы, стоило только вспомнить?
Аид не хотел об этом думать.
Нет-нет, не сейчас.
«В Тартар», — решил он, поглаживая вилы. — «К титанам».
Он так и не понял, сказал ли это вслух, или Деметра ухитрилась прочитать по лицу.
— Да как ты смеешь?! — завизжала она, но Аид ее больше не слушал.
Он ударил двузубцем под ноги, и земная твердь вдруг провалилась, обнажая бездонную пропасть.
В Тартар так в Тартар.
Глава 13. Аид
Деметра, мокрая и удивительно спокойная после вынужденного купания в водах Коцита, в который они с Аидом свалились прямо с поверхности, стояла на четвереньках и задумчиво нюхала асфодель.
Аид и лежащий рядом с ним черный пес наблюдали за этой картиной с живейшим интересом — не столько из-за позы, столько из-за того, что вокруг стойкого асфоделя произрастали одни кактусы, и они с нетерпением дожидались, когда драгоценная гостья наткнется на их иголки. Но кактусы, похоже, не желали связываться с Деметрой.