Я тоже готов сойти с ума от стольких предисловий и недомолвок. Сам все время подгоняет себя, но тут же сбивается на бесплодное философствование. И еще я схожу с ума от жажды… Ну давай же, милейший!

Собственно, обе эти вещи тесно связаны и переплетены между собой. И имеют отношение к одному происшествию. О нем и пойдет речь.

Слава Всевышнему, сподобился!

В начале 1592 года от Р. Х. Джузеппе дель Милано, при всех своих талантах и необъятной вере, всего лишь являлся священником церкви Св. Луки в Венеции. Видит Бог, не обошлось тут без интриг людишек мелких и завистливых, но не об этом речь. Понтифик, а им тогда уже стал Климент VIII, заметил усердие падре Джузеппе, и мы жили в надежде на красную мантию для моего суверена. Но проклятый Ноланец настраивал всех против падре Джузеппе. Когда-то их пути пересеклись, и Джузеппе дель Милано в свойственной ему яркой манере изобличал Ноланца в богохульстве. В результате Ноланец, скрываясь от гнева праведного, бежал из страны. И вот спустя много лет он вернулся, да так не вовремя. Что-что, а мутить воду Ноланец умел. Писал жалобы в Рим, клеветал на каждом шагу, не упускал ни одного случая лягнуть падре Джузеппе.

Как-то призвал меня падре, и между нами произошел примерно такой разговор:

— Этот мерзавец, Карло, просто пьет мою кровь! И где он раскопал ту историю…

— Ваше Преосвященство!

— Прекрати, Карло, меня так величать, ведь мы знаем друг друга как облупленных.

— Ваше Преосвященство, позвольте мне обращаться к вам так, ведь для меня великая честь быть вашим другом и верным слугой! И у меня есть скромная мысль, которая, возможно, окажется полезной.

— Так говори быстрей и без своих обычных обиняков!

— Ваше Преосвященство, этот тип, находясь в изгнании, проповедовал, что звезды такие же небесные тела, как наше Солнце, и что миров существует бессчетное множество. Еретик, каких свет не видывал…

— Ах, друг мой…Это все известно. И Земля у него водит хороводы вокруг Солнца… Он везде ссылается на Коперника и других, таких же, как он, еретиков. Не понимаю, почему в свое время не разобрались с этим поляком, вот и пожинаем теперь ересь. И, увы, все это не тянет на аутодафе.

— Конечно, Ваше Преосвященство. Но… Я тут кое-что набросал. Только обещайте, что не воспримите это как мои мысли.

— Обещаю.

— Ваше Преосвященство, я написал это от лица Ноланца.

— Ты хочешь сказать, что подделал его почерк?

— Это не так сложно, Ваше Преосвященство. Я готовился полторы недели, изведя пару дюжин драгоценных листов бумаги. Это совершенно богохульная идея, и я не хочу произносить ее вслух. Вот, прочтите сами.

— Нет, Карло, мы тут вдвоем, так что можешь смело…Я помню, да-да, что это идея Ноланца, а не твоя.

— Ваше Преосвященство, я повинуюсь. Ноланец считает, что звезды мечутся по небосклону…

— И что с того?

— А если они движутся в разные стороны, то есть разбегаются?

— Даже и так? И что?

— Пока ничего, но если так, то не потребуется больших усилий воображения, чтобы предположить, что когда-то они начали движение из одной точки! — окончание фразы я почти прошептал, склонившись к уху Его Преосвященства.

— Однако мудрено…

— И это уже в корне противоречит… истине!

— Но он же станет все отрицать.

— Во-первых, не станет: тут вкратце изложены и все его идеи. Во-вторых, кто же ему поверит? Я думаю даже, что никто и не станет заниматься этим.

— То есть?

— Очевидно, что эта ересь достойна костра, и Святая Инквизиция не захочет ее популяризировать, а найти повод — для нее с Божьей помощью не составит труда. И вы, Ваше Преосвященство, наконец избавитесь от этого проходимца.

— Я должен подумать.

— И, может, самое главное. Именно вы передадите этот опус Инквизиции, тем самым оказав ей великую услугу. Понтифик должным образом оценит ваши усилия…

— Спасибо, Карло, это действительно должно сработать!

И это сработало.

Если все так, то проясняется причина, приведшая Джордано Бруно на костер! Сколько перьев сломано историками, сколько изведено чернил, чтобы выяснить ее. А сколько было споров! Этот Карло тот еще прохиндей. Придумать такое. И главное, все правильно рассчитал. Живи он в наши времена, Берлускони наверняка взял бы его в свою команду! Кстати, а как его фамилия? Я заглянул в конец текста, но подписи не обнаружил. Все-таки не успел. Не надо было так затягивать предисловие, а еще лучше — представиться в начале.

Силы мои иссякли. Я понял, что не проживу без кофе и часа. Что ж, продолжу завтра. Мне осталось не так много: рассуждения Карло о том, что, хотя он и привел на костер Ноланца по злонамеренному навету, отставной монах, безусловно, такой конец заслуживал, а также некоторые подробности Большого взрыва — вы не поверите, но именно этот термин он употребил, правда, не в отношении сингулярности, а в связи с творившимся у него в голове.

Всю ночь меня мучил кошмар. Я в толпе зевак наблюдал за приготовлением костра, а потом вместе со всеми орал что-то радостное, заглушая стоны еретика, преданного огню. Но затем ни с того ни с сего обнаруживал, что мученик, привязанный к столбу, никто иной, как я сам! В этот момент я просыпался с криком, потом снова проваливался в сон, и все повторялось сызнова.