— Я могу отменить, — быстро произнесла я, пытаясь сгладить ситуацию, чтобы исправить это, прежде чем Девон причинил себе еще больше боли. — Или перенести. Это действительно не имеет большого значения.

Я махнула рукой, будто могла волшебным образом стереть агонию от потери жены и всей боли впоследствии. Если бы я только могла это сделать, сделала бы. Девон много перенес в течение последних трех месяцев, но иногда и я была в растерянности, не зная, как ему помочь. Но я могу отменить встречу.

— Эви, — он сказал это, таким низким и печальным голосом. — Ты не можешь продолжать делать это.

— Делать что?

— Делать эти вещи для нас. Перестраивать свою жизнь из-за нас. Это не справедливо по отношению к тебе.

Он стоял спиной ко мне, и я не смотрела ему в лицо, но напряжение в комнате повисло между нами, как шаровая молния.

— Это действительно не имеет большого значения, — сказала я и переключилась обратно на обеды, которые готовила.

Так же, как и всякий раз с тех пор, как встретила его, отказ Девона причинял мне боль, но я не хотела это признавать. Знала, что Девон заботился обо мне, с того момента, как мы встретились. Я была для него важным человеком, но у меня были другие чувства к нему, всегда были.

— Ты уверена? — спросил он, хотя его тон ясно давал понять, что он не был уверен.

— У нас есть другой выбор?

У меня был свободный график, и я сама себе хозяйка. У меня не было никого, перед кем мне надо было отвечать, кроме клиентов. Девон работал в корпоративной компании, и его шансы уйти домой пораньше были невелики. Он брал много выходных, когда Лив была больна, а затем, когда она умерла, и, хотя на его работе все понимали, он использовал все свободное время, отведенное ему, поэтому для принятия смерти жены не осталось ни дня. Наступила долгая пауза, и тишина была наполнена тоской и чувствами. Возможно, и скорее всего, я была единственной из нас двоих, кто что-то чувствовал. В конце концов, как правило, так оно и работало. Я наблюдала издалека, с завесой на своих реальных эмоциях, хорошо контролирую то, что люди видели снаружи, пока внутри вела войну. Я никогда не хотела воевать. Был ли у нас другой вариант? У меня была их тысяча. Но все они стали безнадежны, когда я решила похоронить свои эмоции.

— Ладно, — наконец, вздохнул он. — Но это в последний раз, Эвелин.

Что-то опасное прокатилось по моему телу, когда он использовал мое полное имя. Просто еще одно чувство, которое нужно похоронить.

Я повернула голову как раз достаточно, чтобы встретить его взгляд через плечо, и улыбнулась ему. Он не вернул мне улыбку, лишь просто смотрел на меня поверх своей чашки кофе. Прежде чем кто-либо из нас отвернулся, двое маленьких детей вбежали на кухню и направились прямо к своему отцу.

— Папа, Джакс не переодел свое нижнее белье, — прощебетала Руби, обвивая руками талию отца.

Я улыбнулась этой картине и затем снова повернулась к ланчам.

— Джакс, ты надел чистые трусы? — отеческий тон Девона говорил, что он уже знал ответ на свой вопрос.

— Я смотрел в своем ящике, и там не было ни одних.

— Черт, — пробормотал Девон. — Я забыл их в прачечной.

— Джакс, думаю, что положила белье в сушилку вчера днем. Почему бы тебе не проверить? — затаила дыхание, зная, что Дейвон сочтет, что я делала слишком много.

Ничего не могла поделать. Он нуждался в моей помощи. Я слушала, как Руби рассказывала отцу про тигров, о которых им рассказывали в школе. Повернулась, чтобы посмотреть, как Джакс бежал через кухню, по лестнице наверх с криком «Нашел!», при этом махая чистым бельем над головой.

Завтрак был готов, обед упакован, Руби, Джакс и я сидели за столом и смеялись над тем, что говорил Джакс. Девон прошел через кухню, останавливаясь, чтобы поцеловать обоих своих детей в головы.

— Руби, будь умницей сегодня с тетей Эви. Джакс я заберу тебя из детского сада по дороге домой.

— Пока, папа, - сказала Руби с улыбкой.

— Можно заказать пиццу на ужин, пап? — спросил Джакс.

— Да, приятель, мы можем заказать пиццу. Люблю вас обоих, — со смехом ответил Девон.

— Люблю тебя тоже. Пока, пап, — сказал Джакс с набитым ртом.

— Еще раз спасибо, Эви. Увидимся вечером.

Его голос снова стал дружелюбным, но слова все еще были холодными. Это заставило меня почувствовать себя виноватой. Я пыталась ему помочь, но ему было неудобно принимать помощь от меня.

— Хорошего дня, — мой голос был тихим, и я не смотрела на него. Знала, что увижу человека, который потерял жену.

Последний день первого года обучения

— Не думаю, что когда — либо видела столько алкоголя в одном месте.

Мой взгляд пробежался по столешнице на кухне дома «Бета», которая превратилась во временный бар.

По меньшей мере пятьдесят бутылок алкоголя были выстроены в линию, и несколько новичков «Беты» расставляли оставшееся.