Коллеги радостно задвигали стульями и потянулись к выходу. Ещё бы, дополнительная работа досталась только мне. Я стала пробиваться в обратном направлении, невежливо пихаясь локтями. Ещё теплилась надежда образумить директора.

– Нет, даже не подходи ко мне с таким лицом! Слышать ничего не хочу! – отперся Николай Петрович, увидев меня в опасной близости от своей персоны.

Рядом с ним маячил Андрей, глядя на меня исподлобья блёклыми невыразительными глазами. Решительно игнорируя наглого типа, которого я стала презирать ещё больше, обратилась к директору:

– Но я уже оформила три дня за свой счёт, всё подписано. Мне нужно уехать. Меня ждут!

– Уехать? У нас горит проект!

– Но, Николай Петрович, это не мой проект! В своём отделе мы всё закрыли идеально.

–Так вот теперь помоги другим! Мы одна команда! Иначе никакой годовой премии. Точка!

Я на минуту оглохла от такой несправедливости. Вспомнились бессонные ночи, мои ребята с синяками под глазами от недосыпа. Команда работала с раннего утра до полуночи. Чётко, слаженно. Парни горели идеей и, что греха таить, очень рассчитывали на приличную премию по итогам года. А ещё не хотели подводить меня.

– Но…

– Никаких «но»! – Николай Петрович уже кричал, размахивая руками и брызгая слюной. – Валя, ты отличный, ценный сотрудник, но твой характер! Я устал от бесконечных пререканий. Тебе слово, ты в ответ десять. Нам нужно подписать контракт любой ценой. Иначе в следующем году мы можем все остаться без работы. Все, понимаешь? В общем, ничего не хочу слушать! Если посмеешь уехать, ты уволена. И мне всё равно, что ты там подписала в отделе кадров.

– Не только в отделе кадров, но и у вас! Позавчера!

– Пошла вон!

Николай Петрович так хлопнул по крышке своего ноутбука, что та обиженно тренькнула. Чудо, если не останется вмятины. Но я не стала рассматривать директорский макбук. Круто развернувшись на каблуках, выскочила из кабинета, постаравшись как можно громче хлопнуть дверью. Слёзы злости и отчаянья текли по моему лицу. Добежала до туалета, в котором, к счастью, никого не было. Долго умывалась холодной водой, пока пальцы не оледенели до такой степени, что почти перестали слушаться. Сердце продолжало колотиться о рёбра так, словно хотело выскочить из груди и нырнуть в грязный слив, где исчезала равнодушная к моим бедам вода.

Почему я не дала пощёчину директору? Не кинула в лицо заявление на увольнение? С чего этот надутый индюк взял, что может мешать меня с грязью? У нас что, рабовладельческий строй? С прислугой и то так не разговаривают. «Пошла вон!» – он это серьёзно? Есть хотя бы одна причина задержаться в его прогнившей насквозь конторе? Но причина была. Это знала я, знал и «надутый индюк». Если бы дело было только во мне! Я не могу подвести ребят, оставив их без премии. Это у меня нормальная зарплата, парни же пахали как проклятые на ставках ниже рынка, но годовая премия должна была всё перекрыть. У ребят семьи, дети, ипотека. Команда заслужила премию, отработала каждый рубль.

Николай Петрович прекрасно знал, что до марта (премию выплатят не раньше) я связана по рукам и ногам. Сейчас он дал волю своим чувствам, в надежде надавить на меня, рассчитывая, что потом всё сгладится и забудется. Недальновидный директор беспокоился только о ближайшем результате и не видел дальше собственного носа. Но я не собираюсь забывать обиду. Заберу свою премию, позабочусь, чтобы всё выплатили команде, и только меня и видели. Без работы не останусь, и ребят за собой перетяну. Пусть «снулая рыбка», у которой, между прочим, оклад больше моего процентов на пятьдесят, и тащит на себе новые проекты. Удачи ей в новом году.

Я закрыла кран, пригладила волосы. Ничего. Поедем на отдых на день позже.

По пути домой достала телефон и набрала Кирюху. Минуту мы дурачились, Кирюха искренне, я – скрипя сердце, а потом решилась приступить к делу:

– Слушай, тут такая ситуация. Я освобожусь только тридцать первого вечером. Мы можем выехать попозже?

– Валенси, шутишь? Если мы выезжаем вечером тридцать первого, то Новый год встречаем в дороге. А если первого… То нам просто негде встречать, мы не готовились!

– Можно у меня!

– Это не серьёзно. Мы коттедж забронировали с тридцать первого, заказали ресторан. Внесли задаток за жилье и депозит за новогодний ужин. Деньги никто не вернёт. Все наши настроились и договорились на работе. Ты говорила, что и ты тоже.

– Да! Но изменились обстоятельства. Меня уволят, если я уеду.

– Тогда просто прилетай первого. Да, дорого. Но ты можешь себе позволить!

Я в сердцах отсоединилась. Умом понимала, что друг прав. И ребята его поддержат. Соблазнительная мысль обозлиться на весь свет под девизом: «тоже мне друзья» змейкой скользнула ко мне в душу и попыталась уютненько свернуться там клубочком. Но номер не прокатил. Я знала, что, если бы загремела в больницу, и нужна бы была помощь – Кирюха бы первый остался в городе без лишних просьб с моей стороны. Почему уверена? Да просто такое, к сожалению, уже происходило.