Работать здесь, почти на седьмом небе, ей нравилось – красивый вид, жалко, что высоко – Катя боялась и редко подходила к окну, ни сил, ни воли не находилось смотреть, – земли из окна ни разу не видела. Разве что заметит в окне в неснижаемом небе белокрылый самолёт с инверсионным пушистым следом, засмотрится и подумает, что ни разу московские птицы так высоко над землёй, до её окон, не долетали.
– Ма, ты как сегодня на работе? – голосом совсем взрослого сына заговорила телефонная труба; звонил Матвей.
– Не знаю… Что случилось? – сразу заволновалась Катя.
– Да не… ничего, я так… – успокоил он, – с ребятами погуляю?
– Хорошо, – сказала она.
С самого пробуждения на сердце у Кати было это «хорошо». Хорошо спала – почти безмятежно, как в далёком детстве – дивно выспалась. Проснулась с такой необыкновенной лёгкостью, какая бывает в пятнадцать, когда юна, ещё беззаботна, и без памяти влюблена…
