— А что? — удивилась девушка.

— Неужели не побоялся?

— Чего?

— А вдруг тебя уведут?

Злата рассмеялась звонко, весело и заразительно. Вот уж действительно ничего глупее Дорош не смог придумать!

— Уведут? В самом деле? — переспросила она сквозь смех. — Интересно, кто? Сашка, что ли? Или Маслюк?

— А больше ничего тебе в голову не приходит?

— Прости, ничего! — отсмеявшись, сказала Полянская и закусила губу. Он, конечно, имел в виду себя, и девушка это понимала, но ей вдруг захотелось подразнить его. Разумеется, о ревности здесь речи не шло. Это была просто игра, которую раньше он вел один, а теперь зачем-то вовлек и ее.

— Ладно.

Между ними воцарилось молчание.

Злата, кусая губы, едва удерживалась от нового приступа смеха, до того ее разобрало.

— Интересно, и что ж тебя так рассмешило? — нарушил он молчание.

— Ну, я просто представила себя на мгновение рядом с Сашкой или Масько… — девушка хихикнула. — Кстати, если бы Сашка был моим парнем, он точно бы не пил. Я б его крепко в руках держала! — серьезнее сказала она и даже наглядно сжала ладонь в кулак.

— Плохо ты знаешь мужиков, Злата Юрьевна, — усмехнулся мужчина у нее за спиной.

— Может быть, но я достаточно хорошо знаю себя!

— Именно поэтому ты никогда бы с Сашкой и не была! А что, больше ты ни с кем себя представить не можешь?

— Ну… — протянула девушка капризно. — Если ты имеешь в виду себя…

— А что, если и имею? — в тон ей откликнулся мужчина.

— Ты ж сам говорил, я тебе не нравлюсь! Так что тебя я как-то даже в расчет не беру!

Дорош рассмеялся, правда, как-то не очень искренне.

— Значит, ты снова в деревне, — уже серьезно поинтересовалась Полянская, которой вдруг надоело изображать из себя смешливую кокетку. Не следует заходить слишком далеко. Дразнить его было опасно.

— Да.

— Надолго?

— А что?

— Ничего. Просто если ты здесь, значит, следует ожидать новых попоек и дебошей.

— Ага! Можно подумать, все это время Маслюки и Сашка с Маринкой вели исключительно трезвый образ жизни? Ты давно видела свою подружку?

Злата лишь пожала плечами. Конечно, они виделись с Маринкой. Пару раз вечером, после того как она укладывала спать и Машку, и Сашку, девушка выходила на улицу, и они гуляли. Один раз девушка приходила одолжить у Златы денег. А всего пару дней назад Полянская ездила в город, чтобы пополнить запасы еды в холодильнике, постирать постельное белье в стиральной машинке в родительской квартире, отлежаться в ванной, зайти в отдел образования. Тогда она и Маняше прикупила кашек разных, фруктов и зашла к подруге, у которой были дети, попросив собрать кое-чего из детской одежды. Тогда же, несколько дней назад, она и отнесла все это Маринке, и после этого они больше не виделись.

— Я сегодня заходил к ним. Оба лыка не вяжут, а Максимовна на карачках по огороду ползает в грядках. Ребенок мокрый, грязный в тряпках копошится и палец сосет, — безжалостно отрезал мужчина.

Злата сжала губы. Неужто Маринка с Сашкой все пропили? Нет, ну ладно Сашка, с ним-то как раз все ясно, но Маринка??

— Поздно уже, мне пора домой! — сказала она и легко поднялась на ноги.

Ночь, напоенная ароматом цветущих садов, утратила свое волшебное таинство, разбившись о реальность. Дорош тоже поднялся и молча пошел за ней.

— Перестань о них думать. Пусть живут, как знают.

Злата ничего не сказала в ответ.

— Злата, послушай…

— Верни, пожалуйста, мой дробовик! — перебила она его.

— Стоп! — резко бросил мужчина.

Остановившись, он перегородил ей дорогу, выставив перед собой руки Злате пришлось остановиться.

— Послушай, золотая моя, и постарайся понять. Ты девочка городская, тепличная, лелеемая родителями и бабушками. Школа, университет и это искаженное видение реальности — сквозь розовые очки твоих фантазий… Только жизнь — это не роман, который ты пишешь. Это…

— Да, я знаю. Это то, чего нет в романе. Это грязь, пьянство, дебоши и исковерканные человеческие жизни. Это черствость, бессердечие, эгоизм, жажда наживы… Да, в реальной жизни нет места жалости и доброте, любви и состраданию. Обо всем этом теперь можно только прочитать в романах. Это ты хотел сказать? Вот такая нынче жизнь. Я это знаю, Дорош! И кстати, не такая я уж и тепличная, да и лелеяли меня не так чтобы очень. С детства ненавидела сюсюканье, и мои родители это прекрасно знали. Не знаю, почему, но у тебя сложилось обо мне несколько неправильное мнение!

— Да неужели? — почему-то усмехнулся он.

Злата подняла на него глаза и все же смогла рассмотреть в прозрачной темноте майской ночи, как блеснули в улыбке его зубы.

— Пойдем со мной! — сказал он в следующее мгновение.

— Куда? — почему-то испуга иное просила девушка. Вырвалось это у нее, скорее, машинально, неосознанно. Ведь то, как прозвучало предложение Дороша, как оно было произнесено, исключало непонимание его смысла.

Мужчина засмеялся, а девушка отшатнулась от него и бегом бросилась к своей калитке. Закрыв ее на щеколду, она прижалась к ней спиной, чувствуя, как гулко стучит сердце где-то в области горла.