Полянская крепко-крепко зажмурилась. «Ладно! — мстительно решила она, утирая слезы. — Если он думает, что может обращаться со мной так, как ему вздумается, он сильно ошибается!» Злата вышла в сад, прихватив с собой лейку. Забросив моторчик в колодец, она подключила его к розетке и стала поливать клумбы и грядки, дожидаясь Блотского. Но из головы все не выходил недавний разговор с Дорошем.

Когда пришел Лешка, солнце уже клонилось к горизонту, обещая тихий, безмятежный вечер, наполненный благоуханием цветов и трав. Они вместе закончили поливать и отправились к бабе Вале.

Старушка сидела на лавочке у своего дома и очень обрадовалась их приходу. Горячо поблагодарив их за покос, она призналась, что уже давно поджидает их, чтобы угостить первой черникой. Злата даже не спросила, откуда она знает, что это они тут поработали. В Горновке любое незначительное событие мгновенно становилось всеобщим достоянием и темой для подробного обсуждения. Наверняка, баба Нина видела их в окно.

Ягоды были еще не совсем спелыми, кисловатыми, но все равно вкусными. Злата сразу же насыпала их себе в ладонь и, подбирая губами, стала есть.

Потом они вместе с Блотским чинили забор. Лешка забивал гвозди, а Полянская подавала ему их и держала доски, если это требовалось. К закату поваленный забор бабы Вали стоял как новенький.

Сердечно распрощавшись со старушкой и прихватив с собой баночку с недоеденной черникой, Леша и Злата отправились гулять.

— Будем теперь с Маринкой за черникой в лес ходить! — сказала Злата, когда они неторопливо шли вдоль кромки леса.

Горячим воздухом, прогретым за день, веяло на них из темной чащи.

— И варенье варить? Кстати, ты умеешь?

— Нет, что ты! Варенье мама сварит. Вот когда черника совсем созреет, они приедут за ягодами. А мы с Маринкой будем собирать ее и продавать!

— Это тяжело.

— Я знаю, но надо ж как-то деньги зарабатывать! А еще Маринка говорит, если лето не будет засушливым в этом году, можно еще и на лисичках подзаработать. Баба Маня, соседка твоей бабушки, рассказывала, как в прошлом году они просто озолотились на ягодах и лисичках! Ну, а мне ведь много не надо. Куплю себе костюм и туфли ко Дню знаний, заработаю на продукты. Скоро газ закончится, надо будет заказывать, да и за свет не мешало бы заплатить. Я ведь здесь живу! А еще хотелось бы как-то бабе Вале помочь! Или дрова ей выписать, или, может, шифер купить на крышу. И Маняше тоже. Осень скоро, а у нее теплой одежды нет! Я ведь на работу только в конце августа выйду, а зарплату первую вообще неизвестно когда получу. Ты ведь сам знаешь, как не хочется брать деньги у родителей.

— Знаю. Может, и я смогу чем-нибудь помочь?

— Ты и так помог. Очень помог, я просто не представляла, как мне самой управиться. Уже собиралась учиться косить Судя по тому, что я сегодня видела, вряд ли у меня получилось бы. Спасибо тебе, Лешка!

— Нет, Злат, ну я серьезно. Давай я оставлю тебе немного денег.

— Мне? — округлила глаза девушка. — Что ты, Леш, мне не надо!

— Злат, не тебе, так бабе Вале или Маняше. Я тоже хочу помочь. К тому же я работаю, получаю приличную зарплату и могу помочь!

— Лешечка, ну тебе-то это зачем?

— А тебе?

— Мне? Но ведь я… — девушка пожала плечами. — Я чувствую какую-то странную ответственность за них всех. Мне хотелось бы хоть немного помочь им! Возможно, в этом и нет смысла, это странно и непонятно. Возможно, некоторые меня осудят и не поймут, я знаю, что не поймут. Но я все равно хочу помочь!

— В этом нет ничего странного, Злата, просто время сейчас такое! Делать добро просто так, от чистого сердца, уже не модно, более того, как-то даже стыдно выставлять напоказ то, что спрятано внутри. Сейчас каждый заботится только о себе и о собственной выгоде! Кому интересна эта умирающая деревня? Кому нужны эти люди, доживающие свой век? Кого волнует, как здесь всё было раньше? И никто не станет печалиться, если деревня и вовсе исчезнет с лица земли!

— Как странно, Лешка, что ты все это понимаешь, — задумчиво сказала Злата, срывая на ходу розовый цветок смолки клейкой.

— Я понимаю все это в большей степени через тебя, Злата. Вот как ты все это видишь, я так и понимаю! И знаю, это правильно, так и должно быть! Ты знаешь, только после знакомства с тобой мне открылись иные стороны жизни, неведомые ранее, и это стало для меня в некотором роде потрясением.

Солнце скрылось за горизонтом. Небо полыхало золотисто-розовой дымкой заката. Безмятежный покой, как благодатная молитва, разливался над миром. Деревня, полускрытая садами, лежала перед ними тихая и безлюдная. Только где-то далеко был слышен собачий лай. Да жаворонок в полях мелодично и громко заливался, то падая камнем вниз, то снова поднимаясь к небу. И было так спокойно, и было так хорошо…

Злата смотрела на этот дорогой ее сердцу мирок и не понимала, как можно равнодушно относиться к нему, как можно пройти и не заметить, как можно дать ему погибнуть. Нет, она не даст. Как это сделать, девушка не знала. Пока не знала. Ей было всего двадцать три года. Она, так сказать, еще только вступала на широкую дорогу жизни, но твердо знала, ее судьба и судьба Горновки неразрывно связаны.

— Леш, а когда ты уезжаешь в Минск? — спросила девушка, не оборачиваясь к нему.

— Завтра.