– Я вас понимаю, у вас же перед этим был серьезный разговор с проводницей. Вы понервничали – вот вам и результат. И, наверное, приняли успокоительное.

– Что нам нервничать? Это она психовала, кричала, обзывала нас дармоедами, нахлебниками у государства, которые бесплатно разъезжают по курортам и строят из себя кисейных барышень. Пердуны старые.

– Так вот, без всякой причины она стала кричать и обзывать?

– Почему? Была причина. Мы отказались взять у нее сырое постельное белье. Но главное – не стали платить за него. Вот это и возмутило ее. «Боитесь застудить свои старые задницы», – кричала она. Это был такой ор, такой поток брани. Мы слова не могли вымолвить, чтобы доказать свою правоту. Я жалею, что не записал все это на магнитофон.

– Она вам угрожала?

– Да, постоянно повторяла, что мы еще пожалеем об этом. И свои угрозы она исполнила.

– А чем она угрожала? Какие были слова?

– Я же вам сказал, что «мы пожалеем и долго будем помнить, что не заплатили за белье».

– Она как-то намекала, что она сделает?

– Товарищ майор, ей оставалось только показать, как меня схватят за ногу и сдернут с полки. Вы это имели в виду? Если бы она это сделала, я, естественно, не ложился бы спать и приготовился к этой процедуре.

– Давайте без шуточек. Я вас серьезно спрашиваю. Вы сами упали с верхней полки, или вам помогли?

– А я вам серьезно отвечаю, меня за ногу сдернули с полки. Падая, я ударился головой об стол и потерял на время сознание. Вы видите забинтованную голову?

– А вас били, когда вы лежали на полу?

– Нет, они занялись теми, кто лежал на нижних полках.

– А чем они их били, вы не заметили?

– Я повторяю, я потерял сознание, но я думаю, что били руками. Вам, очевидно, пострадавшие об этом рассказывали.

– Я вас спрашиваю. Мне интересны ваши показания как свидетеля. Они долго их били?

– А вы у них спросите. Я повторяю, я не мог засечь время, так как был без сознания.

– Не хотите отвечать, не надо. Так и запишем. Отказался от дачи показаний. Это сыграет против вас.

– А сколько было нападавших? Примерный рост, одежда?

– А цвет волос вас не интересует, цвет глаз? И кто из них был левша? Ему было бы удобнее хватать меня за ногу.

– Напоминаю, вы едете отдыхать в санаторий, а я нахожусь на работе. И прошу не мешать мне выполнять мои обязанности своими шуточками. В противном случае я не посмотрю на вашу забинтованную голову, отправлю отдохнуть за решетку на несколько суток. Вы еще не в санатории, а в отделении полиции, ведите себя подобающим образом. Продолжим допрос. У вас что-нибудь пропало? Деньги? Вещи? Если да, то ставлю вас в известность, что руководство железной дороги за это не отвечает. За вещами надо самим следить, а деньги пересылать заранее по почте, а не прятать в обшивку чемодана или в ботинок. Пенсионеры вообще не помнят, сколько у них денег бывает. А потом сваливают на их отсутствие на проводницу. Она, видите ли, умыкнула их, пока они спали. Теперь главный вопрос: как вы думаете, кто это был и почему они так с вами поступили? Может быть, вы где-нибудь с ними встречались? На том же митинге. Может, они были за партию зеленых, а вы за партию красных, или еще в чем-то ваши взгляды не сошлись? Вы вспоминайте, вспоминайте, анализируйте. А то сразу во всем виновата проводница. Так вы сможете любого обвинить не разобравшись, и безвинные люди пострадают. Кстати, если я сейчас перед вами поставлю десять человек, вы тех троих среди них опознаете?

– Нет, потому что я был без сознания и не смог их запомнить. Но я утверждаю, что это была месть проводницы за наше нежелание платить деньги. Она же сказала, что мы пожалеем, и выполнила свою угрозу.

– Но это опять бездоказательное голословное обвинение. А вы знаете, что ложные показания уголовно наказуемы?

– А вы знаете, что пострадали люди и в других купе? Товарищ милиционер, зачем обвинять меня в том, что я не совершал?

– А вы, товарищ пенсионер, выбирайте выражения и называйте меня правильно. Я уже давно полицейский. Повторяю по слогам: майор полиции Авдюшин Сергей Иванович. И заслуга в этом – Медведева Дмитрия Анатольевича, когда он был президентом. Рассказывают, что он на милицию давно зуб имел, еще со студенческих лет. Его тогда, поддатого после вечеринки, милиционер не пустил в метро, за это он и затаил на нее злобу на всю жизнь, а, став президентом, отомстил.

– Спасибо за информацию, но она к случившемуся не имеет никакого отношения. Вы меня задерживаете, а я могу опоздать на санаторный автобус.

– Не волнуйтесь, не опоздаете. Автобус не уйдет, пока мы не закончим допросы и пострадавших, и свидетелей. И вы у нас не единственный. Но, если вы так настаиваете, подпишите протокол допроса и бегите к автобусу. Я вас больше не задерживаю.

– Но я же этого не говорил, что здесь написано. Я никакой вины за собой не чувствую, не давал обещания больше не пить спиртного, не грубил проводнице, не оскорблял полицейского. Что вы здесь понаписали? Это же наговор, поклеп, но, главное, я не обещал заплатить штраф за испорченное имущество в купе. Откуда вы все это взяли? Это же… У меня слов нет, когда я читаю вашу галиматью.

– Ну вот опять грубости, оскорбления. Вы же сами попросили закончить допрос, и я вам пошел навстречу. А то, что вы вычитали в протоколе, то стандартная форма, обычные выражения, которые мы пишем перед тем, как закрыть дело и прекратить допрос. Вы читали медицинское заключение, когда вас выписывали из больницы? Что там только не пишут: и живот мягкий, и дыхание ровное, и цвет кожи нормальный, и пульс в порядке и так далее. И последнее – у больного претензий и жалоб к больнице нет, и протокол, который я вам дал подписать, тоже состоит из обычных, дежурных фраз. Если вы не согласны с написанным, давайте продолжим допрос, но итог его останется прежним. Вы вынуждены будете признать свою вину в случившемся в купе. Есть правило: если человек попал в полицию, значит, он в чем-то виноват. Безвинных к нам не приводят. А вас даже привели насильно, против вашей воли, и предъявили вам обвинения. И вы хотите, чтобы я написал в протоколе, что вы белый и пушистый и попали к нам случайно? Мы здесь сидим не для того, чтобы вас обвинять, а чтобы разобраться в случившемся и найти виновных, и наказать штрафами или более серьезными мерами. И вы оказались участником этой некрасивой истории. Мне коллеги рассказали, что главной виновницей случившегося конфликта пенсионеры хотят сделать проводницу. Себя они считают жертвой. Вы видели ее лицо?

Сплошные синяки и царапины. Она их получила утром при умывании? Где доказательства, что с ней заодно были проводники из других вагонов?

А кто их видел? Вы опознаете того, кто вас сорвал с верхней полки? Вот то-то и оно. У вас одни догадки и предположения. На них построены ваши обвинения. Хотите сегодня попасть в санаторий – подписывайте протокол. Не подпишете – будете ночевать в полиции. Ну вот, сразу бы так. Не отнимали время ни у меня, ни у себя. До чего вы, пенсионеры, народ принципиальный. Привыкли, чтобы все было по-вашему. А мы хотим, чтобы все было по-нашему.