В приказе об увольнении Михаила Ильича имелась одна странность — ему было запрещено писать сценарии. Ну как это можно запретить?! Отныне Ромм вольная пташка, над ним нет начальства. Что хочет, то и делает. Он захотел связаться со старым другом Виктором Гусевым, и они начали работать над сценарием фильма «Командир».

Писали в Москве, позже решили съездить в облюбованный кинематографистами дом отдыха «Остафьево» (это возле Подольска, а сейчас село вошло в состав Новой Москвы), и надо же такому случиться, что как раз в то время туда приехал Б. З. Шумяцкий. Увидев соавторов, Борис Захарович сразу обо всем догадался. Пришлось рассказать ему о задуманном ими сценарии, даже дать прочитать начальные страницы. Главе советской кинопромышленности идея показалась оригинальной. Он уверенно сказал: «Хорошая получится картина. Нужно снимать».

Возглавив советскую кинопромышленность, Шумяцкий действовал как истинный продюсер. Он наловчился выводить наши фильмы на международную арену, удачно продавал их. Вести успешные переговоры с иностранцами ему помог опыт дипломатической работы — с 1922 по 1925 год он был нашим послом в Персии.

Его многолетний сотрудник И. М. Маневич вспоминал:

Борис Захарович выступил как Иван Калита, собирая под эгиду ГУКа всю советскую кинематографию: он ликвидировал последний оплот вольности — «Межрабпом», куда бежали опальные режиссеры с «Мосфильма» и «Ленфильма». Будучи начальником ГУКа, Шумяцкий не превращал его в бюрократическое учреждение, но стремился стать организатором творческого процесса. Он переписывался с режиссерами, писал им открытки, посылал телеграммы, справлялся о здоровье, предоставлял путевки в санатории (тогда это была редкость). На беседы и просмотры приносили фрукты, бутерброды, чай, нарзан — в темноте они исчезали особенно быстро[17].

Итак, получив поддержку свыше, Ромм и Гусев дописали сценарий «Командира». Тематика фильма военная. Главный герой — пожилой комдив Киселев. После похорон боевого товарища он сразу отправляется на большие маневры, где командует конным корпусом. Там с ним произошел неприятный казус: пропустив хитроумный маневр противника, Киселев оказался в окружении, пытался бежать, был взят в плен. В результате комдива посылают учиться в академию, где тактику преподает молодой специалист, один из его бывших противников на учениях.

Картину едва начали снимать, как на «Мосфильме» сменился директор — назначили старого члена партии Е. К. Соколовскую. Ей категорически не понравился сценарий «Командира». При этом ее поддержал первый заместитель наркома обороны Я. Б. Гамарник. Ромм отправился к нему на прием. Между командармом и режиссером произошел жаркий спор. Ян Борисович считал, что командный состав Красной армии необходимо омолодить. В сценарии же заложена консервативная точка зрения: мол, во главе угла должны стоять опытные кадры.

Каждый остался при своем мнении. Можно считать, со своей позиции отступил Гамарник, скрепя сердце давший добро на продолжение съемок «Командира». Однако тут новая напасть: директор Соколовская, поехав в командировку, взяла с собой сценарий. Перечитав, она снова его запретила, на сей раз окончательно. Причем возмущаться, качать права бесполезно. У дирекции всегда найдутся свои резоны, отговорки. Нужно набраться терпения и ждать, когда эта черная полоса закончится.

Закончилась она осенью 1935 года, когда в один прекрасный день руководитель советской кинематографии Б. З. Шумяцкий пригласил к себе драматурга И. Прута и режиссера М. Ромма. Где намеками, а где прямым текстом он сказал им, что Сталину очень понравился американский вестерн «Потерянный патруль» и вождь выразил желание, чтобы советские мастера кино сделали подобную картину на отечественном материале. На вопрос Ромма, можно ли посмотреть оригинал, Борис Захарович ответил, что это невозможно, поскольку картина уже отправлена обратно. Лишь в общих чертах пересказал содержание: американский патруль погибает в борьбе с туземцами. Нужно, чтобы были пустыня, коварные басмачи, мужественные пограничники, погибшие в схватке с врагом. Погибнут почти все, выживет лишь один.

Складывается впечатление, что авторы все же где-то посмотрели американский фильм. Или следует признать, что у Шумяцкого была феноменальная память и он подробно рассказал им все от первого до последнего кадра.

Давайте сравним оригинал — американскую ленту режиссера Джона Форда «Потерянный патруль» — и копию — наш фильм «Тринадцать».

В прологе американской картины идет сопроводительный текст:

Месопотамия, 1917. В то время, когда в Европе бушевала мировая война, британские войска сражались в далеком уголке мира. Маленькие одинокие патрули шли по месопотамской пустыне под палящими лучами солнца. Буквально бескрайняя пустыня смотрела на них бессмысленным взглядом смерти. Но эти мужчины не роптали, а мужественно шли вперед, борясь с неуловимыми арабами, которые устраивали засады и растворялись в темноте, словно злобные призраки.

По пустыне движется группа всадников. Неожиданно снайперской пулей убит офицер, единственный, кто знал точный маршрут патруля. Теперь остальным приходится двигаться наугад. К вечеру они добираются до оазиса, радостно плещутся в воде, устраиваются на ночевку. Ночью зарезан часовой и угнаны лошади. Утром снайперы убивают еще одного британца — наблюдателя, забравшегося на пальму. Патрульные бросают жребий — кому идти на поиски реки. Пошли двое, оба погибли. Еще один патрульный заболел, другой дезертировал, религиозный фанатик тронулся умом… В конце концов в живых остался лишь один сержант, которого спасает подошедший отряд.

Афиша фильма «Тринадцать»

[Из открытых источников]

Советский «Тринадцать» тоже начинается с «объяснительной записки». Титры сообщают:

Ехали десять красноармейцев, отслуживших свои сроки в Средней Азии. Они ехали до железной дороги, чтобы получить в районе увольнительные документы и отправиться по домам.

И три спутника ехали с ними: командир соседней погранзаставы, его жена и геолог, присоединившийся к ним в пути.