— Почему ты ничего не ешь? — своей вилкой поддевает мясную закуску Суворов и подносит к моему лицу.

— На диете, — обманываю я.

Как еще сформулировать Захару, что он бестактно ведет себя и нарушает мои личные границы?

Но всевышний, наверное, слышит мою скромную мольбу. Через какое-то время Суворов, наконец, встает из-за стола и уходит с друзьями, может быть, в курилку или просто поговорить в тишине.

В который раз достаю из сумки телефон. Без одной минуты одиннадцать. С облегчением выдыхаю. Я честно отсидела час и теперь, пользуясь отсутствием Захара, незаметно ретируюсь. Прихватив сумку, иду через зал, но меня вдруг хватает за локоть Ирина.

— Ты куда? — спрашивает она и крепче сжимает пальцы.

— Домой.

— Серьезно?

— Более чем. Ты веселись, Ир, а я устала.

Она расплывается в довольной улыбке.

— Ну и проваливай… Демидова.

С огромной радостью. Ускоряю шаг, но в дверях сталкиваюсь с Суворовым.

— Далеко собралась? — спрашивает.

И, судя по его помрачневшему взгляду, он недоволен, что я хочу покинуть кафе. Интуиция подсказывает, что лучше не признаваться. Разгоряченный Захар меня вряд ли сейчас отпустит.

— Позвонить.

— Мужу? — напирает Суворов.

Его настроение пугает. В голове действительно возникает мысль наплевать на гордость, измену, Кристину и позвонить Тимофею. Попросить, чтобы он забрал меня…

Трек в кафе меняется на медленный. Захар по-хозяйски обхватывает мою талию и тянет обратно.

— Я же сказала, что не хочу танцевать! — возмущаюсь.

Но он будто не слышит. Тискает, сдавливает всю меня сильными руками.

— Катя-Катя…

— Захар Олегович, прошу!

Он опускает голову и вдыхает аромат моих волос. Проникает ладонями под мой расстегнутый пиджак, ощупывает поясницу, скользит выше и задерживается на груди, сжимает.

— Какие упругие и аккуратные, — хрипит мне на ухо. — Как персики.

Взвинчиваюсь. Перед глазами темнеет. Становится очень неприятно. Прямо нестерпимо. И я забываю, где нахожусь и с кем. Такого раньше я не испытывала, да и ситуаций таких не было. Разозлившись, я замахиваюсь и обжигаю лицо Суворова пощечиной.

— Мерзавец!

Он замирает от шока, я тоже не шевелюсь, с запозданием осознавая, что только что натворила. Кажется, вместе с нами останавливается время и стихает музыка. Мое сердце гулко бьется о ребра.

Не знаю, больно ли было Суворову, но на его лице, исказившимся от злости, остался красный след на коже. А моя ладонь сильно горит, так что хочется погрузить ее в ледяную воду.

Захар отмирает первым и растерянно оглядывает гостей, ставших свидетелями пощечины, а затем хмурится. Убирает от меня одну руку, а другой крепко берет за блузку и сжимает ее в кулаке. Шелковая ткань натягивает так сильно, что не выдерживает и трещит. От блузки отрываются несколько перламутровых пуговиц и отлетают на пол.

— Рамсы попутала? — рычит Суворов.

А я застываю. Все тело будто онемело. Меня затрясло. Я не хотела бить босса и как-то унижать его на глазах гостей, но выбора мне Захар не оставил.

Его глаза наливаются кровью от ярости, а мне вздохнуть страшно.

— Захар, хватит! — раздается позади голос Давида. — Отпусти девчонку.

— Не вмешивайся! — снова рычит.

— Нет, ты реально перегибаешь.

Расулов подходит к нам и, взяв Суворова за запястье, вынуждает его освободить меня. Прикрываю руками белый лифчик, который стал всеобщим достоянием после того, как Захар порвал мою блузку. Бегу из кафе.

За спиной все еще слышатся голоса, когда я спускаюсь по лестнице. Взгляд размывается, ноги дрожат и заплетаются. Это просто кошмар наяву.

Я не ожидала… растерялась.

Дверь наверху снова хлопает. Оборачиваюсь и замечаю Суворова, который спускается за мной. Закричав, выбегаю на улицу. Захар ловит меня не так далеко от автомойки.

— Ты сегодня поедешь ко мне, Катя!

— Нет! Не трогай! — визжу.

К нам подлетает Расулов и отталкивает Захара.

Суворов падает на землю, но быстро поднимается. Грязно матерится и набрасывается на Давида.

Я отхожу в сторону и хватаюсь за голову. У меня паника, не знаю что делать. Между ними завязывается борьба.

Остальные гости тоже вышли из кафе. Некоторые даже пытаются разнять мужчин, да куда там!

— Когда дело касается женщины, мужчины превращаются в первобытных зверей, — хмыкает незнакомка.

Она выглядит спокойной и будто привыкшей к решениям конфликтов таким способом. А у меня чувство, что скоро разорвется сердце.

— Бесишь, Захар! — орет Расулов, который, в отличие от Суворова, в ясном уме.