Ноги гудят от лодочек на шпильке, которые выдала мне Лили. Черное платье некомфортное врезается в тело, его хочется одергивать.

В гардеробе «Модного дома» сменная одежда для сотрудниц исключительно размеров «XS» и «S», поэтому я со своей уверенной и безапелляционной «M» чувствую себя некомфортно.

Но Кириянова любезно предложила дополнить платье оверсайз пиджаком и еще раз напомнила о необходимости посещать спортивный зал, если я хочу задержаться на должности.

В руке вибрирует телефон.

Пользуясь моментом, пока более значимые, чем я, люди разговаривают, скрытно проверяю, почему смартфон завибрировал — пришло уведомление из Госуслуг. Демидов, наконец, подписал заявление о разводе.

Наверное, его хрустальное сердечко не выдержало такого «предательства» — когда муж увидел меня с Расуловым. И позже попытался вызвать у меня муки совести, хотя он сам бессовестный обманщик!

А я не повелась на его манипуляции, вот Тимофей и решил действовать. Давно пора.

Сейчас такое время, что когда приходит сообщение с незнакомого номера, то это, скорее всего, мошенничество или реклама. И только я могу гарантированно утверждать, что если абонент неизвестен, значит, в девяноста процентах из ста ко мне снова решил привязаться Тимофей…

«Я госпошлину платить не буду. Если тебе надо развод — плати за двоих».

Уж кто бы сомневался, Демидов, что ты и тут решишь сэкономить. Но я готова заплатить и за тебя, а то вдруг ты разоришься от такой «большой» суммы!

Это стоит того, чтобы потом забрать документ о расторжении брака и при необходимости надавать им тебе по морде и сказать, что отныне мы друг другу чужие люди не только духовно, но и по закону!

***

Кириянова отпускает меня только к восьми, когда заканчивается ужин со спонсором.

Уставшая и голодная, я спускаюсь с Эльвирой по крыльцу ресторана.

Два автомобиля на парковке «Флоренции» выделяются на фоне остальных — белоснежный, сияющий пафосом длинный «дирижабль» Кирияновой и черный, как холодная ночь, глянцевый внедорожник Расулова.

— Вызови такси за счет организации, Катрин, — говорит Эльвира.

— Не нужно, спасибо. За мной приехали, — киваю на машину Давида.

— Твой муж? Прошлый или будущий?

— Точно не прошлый. А насчет будущего… если честно, я вообще пока не собираюсь замуж. Хочется пожить для себя. Знаете, когда лучшие годы посвящаешь комфорту мужчины, а вместо благодарности получаешь предательство, то никаких серьезных отношений больше не хочется. Сейчас я словно вынырнула из болота и только начинаю осматриваться по сторонам, понимать, что есть жизнь за пределами кухни…

— Знаю, Катрин, — вдруг соглашается Эльвира. — Я двадцать пять лет жила с неблагодарным человеком. Развелась. Но замуж второй раз не вышла. Зачем? У меня есть любовники, которым я ничем не обязана, — хохочет она и достает из сумочки мундштук. — До завтра, Катрин.

— Спокойной ночи, Эльвира Леопольдовна.

Расходимся по машинам.

— Я обещал тебе ужин, но вижу, что ты не голодна, — говорит Давид, когда я, сев в кресло, захлопываю дверцу.

— Я просто стояла и смотрела, как ест Кириянова…

— Ты серьезно?

— Да, свечки в руках не хватало! — мне хочется нервно похихикать.

— Раз так, далеко не поедем. Теперь мы спокойно поужинаем здесь.

Первым порывом мне уже по какой-то привычке, годами вдалбливаемой в голову мужем, захотелось возразить Давиду и сказать, что это слишком дорогое для ужина место. Даже с расчетом на то, что деньги для Расулова не проблема.

Но воспоминания, как ему было неприятно в прошлый раз от того, что я вздумала сама за себя заплатать, навеивают мысль о том, что сейчас самое время притвориться немой рыбой. Передо мной уже не дипломатичный жмот Демидов, а совершенно другой мужчина…

…которого не смущают цены в меню.

Сегодня Давид непреклонен и не ведется на мои россказни о любви к рукколе, а заказывает сытные блюда.

Официант, принявший нас за влюбленную пару, зажигает на столе красивые золотые свечи.

Черт возьми, я реально чувствую себя только-только выплывшей из болота…

А после ресторана мы катаемся по городу.

Давид притормаживает возле магазина цветов, выходит из авто и покупает для меня букет. Его выбор кажется интересным — охапка ароматных ландышей. Я уже и забыла, как они пахнут.

В голове всплывают прежние слова Тимофея, что срезанные цветы — бесполезная трата денег. Как будто он меня растениями в горшочках баловал…

Тим говорил это много раз, я даже успела поверить. Но, оказывается, получать цветы просто так невероятно приятно! Впервые за много дней Давид дал мне почувствовать себя счастливой девушкой.

— Ты мне нравишься, Кать, — говорит Расулов, когда мы приезжаем к моему дому.

В этот раз Давид не лезет с поцелуями, а берет меня за руку и губами слегка задевает пальцы.