Шрифт:
Еле удается унять дрожь в руках.
Выхожу из душевой.
Моей одежды в раздевалке нет.
Усмехаюсь. Да уж! Как тупо! Больше ничего придумать не могли? Примитивные создания. Одноклеточные, блин…
Хорошо, хоть в кабинку я пошла в трусах.
Эти тупые овцы думают, что меня это остановит?
В руках у меня влажное полотенце, оно небольшое, не банное, грудь, конечно, им прикрыть можно, вопрос – нафига?
Смотрю на себя в круглое зеркало, висящее на стене, и выхожу в зал, нарочно хлопнув дверью.
Шоу маст гоу он… – шоу должно продолжаться.
Глава 2
В зале шумно, класс сидит на скамейках – девицы болтают, парни ржут, что-то бурно обсуждая, физрук Конор пытается их всех переорать, дует в свой свисток.
Он любит после игры еще минут пятнадцать мозги компостировать. Особенно когда «физра» последним уроком.
Все уже переоделись в форму. Она тут красивая, стильная и сначала мне очень понравилась, а теперь… теперь бесит. Бесит, что меня принимают как часть этого убогого мажорского гетто.
Рюкзаки сброшены на пол или стоят на коленках. В одном из этих рюкзаков моя одежда…
Выхожу в центр зала.
Тишина наступает мгновенно, словно их выключили.
Только слышно чей-то удивленный непечатный возглас.
Конор пялится на меня, вижу, как его лицо покрывается пятнами.
– Ты… Щеп… Щепкина, ты ополоумела? Ты что себе позволяешь?
– Бесплатный стриптиз, – громко выдает кто-то из стада, и остальные грохают, начиная ржать.
Я спокойно делаю несколько шагов, выходя в центр.
– Щепкина… ты…
– У меня украли вещи.
– Ты… немедленно вернись в раздевалку! – физрука даже жаль, мужик в панике, не вдупляет, что делать.
– Мне нужны мои вещи.
– Ты… – он начинает снимать с себя олимпийку, путается в рукавах, – прикройся хоть, дура, не понимаешь вообще.
– Мне нужны мои вещи.
Говорю спокойно. Смотрю спокойно. Как будто не я стою полуголая перед ними, а они передо мной.
– На, возьми… надень… – Конор протягивает мне кофту, но я не реагирую.
– Мне нужны мои вещи! Если мне не отдадут их, я пойду к директору.
– Ты… Щепкина, с ума сошла, ты… оденься немедленно!
Он пытается набросить на меня свою одежду, но я отступаю, выставляя ладонь вперед.
– Руки уберите! Трогать меня не надо.
– Ты… – физрук, конечно, в ярости, и мне его даже жалко, но…
Он делает шаг, готов меня схватить.
– Не стоит этого делать. Сами себе срок повесите. Я несовершеннолетняя. Голая. Будете доказывать, что не пытались меня совратить.
– Ты, да ты… у меня полный класс свидетелей!
– Эти, что ли? Да они вас первые и закопают.
– Ах ты… с… салага малолетняя, су…
– Оскорбление. За это тоже есть статья.
– Умная шибко, да?
– Умная.
– Да я тебя… – вижу, что ему хочется меня схватить, но теперь он боится.
Я умею пугать людей. Этого не отнять.
– Скажите, чтобы мне отдали мою одежду. Я оденусь. И о том, что тут произошло, никто не узнает. – Конору повезло, что в школе действует железное правило. Заходя в зал, все сдают телефоны. А то бы мой эпатажный демарш реально бы уже во всех соцсетях набирал «лайки». – Или я иду к директору.
– Ты… ты…
– Я? То есть вы серьезно считаете, что виновата я? А не те, кто украл мои вещи? Хорошо.
Медленно поворачиваюсь в сторону выхода.
– Сзади тоже ничего! – у кого-то совсем отказало чувство юмора, но большинство считает, что это очень смешно.
Конор опять тянет руки ко мне, но тут же отдергивает. Страх – такое дело. Если уж он есть…
– Стоять, Щепкина! Никуда ты не пойдешь! Так! Одиннадцатый «Е»! Немедленно вернули ей одежду.
– А мы ничего не брали. Она врёт.
– Она сама!
– Да она все специально, она же с диагнозом! Вы не в курсе? – Миронова, оказывается, знает такое слово как диагноз? Неужели!
– Она дикая, больная! Нам «рили» с ней в классе страшно находиться! – Неужели Дуня?
Усмехаюсь про себя – тебе бывает страшно?
– Да хватит вам, реал, верните ей «шмот»!
– Она сама разделась, мы ваще не при делах.
– Молчать! – Конор дует в свисток. – Молчать! Быстро вернули вещи, я сказал!
Я стою вполоборота к двери. Готова реально выйти и пройти через всю школу.