– Все? Я могу идти? До встречи, ваша светлость. Заглядывайте в гости. Приятно, очень приятно иметь с вами дело, - с шутливой отмашкой рыжуля удаляется. Только топот ее шагов по старым ступеням управления вниз и слышен.

– Как вам удалось? – тут же после ухода строптивицы восклицает Бэриот Дортвуд. Кажется, он в курсе непростого характера леди Стромгейл.

– Секрет. Обвинения сняты?

– Да, но в личное дело этот эпизод занести придется, ничего не поделать. И я продолжу выяснение всех обстоятельств, пусть формально расследование подлежит прекращению. Вы были правы. Эдвард определенно бы не один прошлой ночью. Компанию юношей видели неподалеку от зоосада после полуночи. Но из-за того, что было темно, очевидец не может дать описание. Вам лучше поговорить с шурином. Мне он наотрез отказался выдать собутыльников. Должна быть причина, почему он продолжает их покрывать.

– Благодарю, - и я действительно имею это в виду.

Бэриот мог оказаться человеком гораздо хуже, и тогда мне бы пришлось знатно потрудиться. Но несмотря на некоторые трудности, дело удалось разрешить быстро.

А еще следователь пообещал продолжить поиски причастных, пусть их и нельзя будет ни в чем обвинить. Конфликт с Жозефиной, признанной потерпевшей, уже улажен.

– Идемте, заберете своего хулигана.

Снова идем вниз, в полуподвал где за решетками содержат задержанных. По сравнению с этим утром их стало еще больше. У Эдварда соседей тоже прибавилось. Может, поэтому его надменное лицо теперь совсем жалкое и несчастное, как у побитого щеночка.

– Эккарт, - страж этого подземелья после короткого разговора с Бэриотом отворяет решетчатую дверь клетки, грозя массивной дубинкой остальным жуликам, и подманивает к себе юношу.

Его едва ноги держат.

Даже встретившись со мной взглядом, Эдвард не выходит из себя.

Апатия сменяется шоком только когда на крыльце управления я замахиваюсь и отвешиваю ему звонкую пощечину.

Так надо.

Поблизости никого, но вон в тех кустах сидят репортеры в засаде. А из здания напротив кто-то пристально глядит в нашу сторону.

– Какого…Варрх тебя задери, безмозглая женщина!

– Скажешь еще одно ругательство, ударю снова. Пошли.

Не жду и иду вперед, даже не оборачиваюсь, чтобы понять, что замешкавшись и проклиная меня под нос Эдвард плетется следом.

Хотя бы молчит. Безропотно залезает в карету, сверкает ненавистью, но обиженно решает оставить ругательства при себе. Так и добираемся домой в тишине.

На крыльце в этот раз никто не ждет.

– Голоден? – я останавливаю Эдварда, когда он уже собирается подняться к себе наверх.

– Не трогай меня! – блондин сбрасывает с плеча мою руку. На щеке алое пятно в виде ладони от удара. В уголке губ пятнышко запекшейся крови. А вот это уже не моя работа.

– Я вчера слетел с катушек, потому что много выпил. Больше не повторится. Забыли?

Не безнадежен паренек. Под взглядом невестки Эдвард, выше меня на две головы сутулится и опускает взгляд. Как будто замахнись я на него снова, он промолчит и примет как должное. Странно.

– Ты же ничего не ел. Пошли.

Пересекаем коридор и хозяйственное крыло. Юноша плетется нехотя сзади.

В кухне пусто. Оглядываюсь. Вполне все сносно. Даже с плитой я смогу быстро разобраться. Но это только благодаря моим воспоминаниям с Земли, сама Юнис в жизни не готовила.

И где все слуги? Поваров нет на месте. Никто не хочет работать! К счастью, все ингредиенты и продукты на месте.

– Садись.

Эдвард каждым действием выражая неудовольствие занимает место за деревянным добротным столом. Здесь, видимо, принимают пишу работники. Откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, трясет коленом и смотрит исподлобья словно провинившийся ребенок, не подозревающий, как его накажут взрослые.

– Приготовлю тебе похмельный куриный суп с потрохами. Сам сказал, что вчера много выпил, - говорю я просто.

Деверь замирает. Не могу понять, что за выражение на его бледном лице.

– Я быстро, подожди немного.

Режу мясо мелко, чтобы быстрее сварилось. Пока бульон закипает, занимаюсь овощами. Привычными движениями орудую ножом, не забывая поглядывать на оставленную на плите кастрюлю.

Через минут сорок суп от похмелья готов. Запах стоит невероятный. Как же я проголодалась! Первый обед в новом мире!

– Ешь, - ставлю перед младшим братом тарелку и не забываю подать ему ложку, сама же занимаю место напротив.

Вкуснотища! Вроде бы обычная лапша, овощи да мясо, но как же вкусно. Горячее, с пылу жару, оно и не может не быть таковым. В глаза бросается кое-что удивительное.

– Хватит улыбаться, ешь.

Эдвард округляет глаза.

Чему удивляешься, молодец? Сам от себя в шоке? Хулиган.

Какой же забавный, сумасшедший денек! Мне и самой теперь не сдержать улыбки. Мы с ним как двое напарников по преступлению – хитро переглядываемся, разделяя общий секрет.