— Вы тоже ничего о нас не знаете.

Алина вытирает губы салфеткой, начинает заметно нервничать и активно жестикулировать руками. Абсолютно не слыша меня.

— Думаешь, я всю жизнь мечтала залететь аккурат перед разводом? Хотела остаться у разбитого корыта? Воспитывать ребёнка в одиночку? Или же ты считаешь, что я забеременела специально?

— Я не размышляла на эту тему, — мотаю головой.

— В зачатии не обошлось без помощи мужа. Секс был жарким, надрывным. Казалось, что прощальным.

Мне хочется заткнуть уши ладонями, но вместо этого приходится держаться и глушить неуместную ревность.

— Я не сомневаюсь, что Андрей будет хорошим отцом. Это даже сейчас проявляется в его внимании и заботе. Когда я подарила ему снимок из первого скрининга — видела бы ты его лицо.

Откладываю вилку, потому что в горле образовывается ком. Я не могу вымолвить и слова. На самом деле я тоже не сомневаюсь в этом.

— На его губах появилась улыбка, взгляд стал тёплым — как тогда, когда мы были вместе.

Аля смахивает проступившие в уголках глаз слёзы. Боже. Я ждала чего угодно, но только не того, что она начнёт плакать.

— Я без него не смогу и не справлюсь. Возможно, ты меня презираешь, Женя. Ненавидишь за просьбы, звонки и борьбу, которую я развернула, чтобы вернуть мужа. Я понимаю, что вы ссоритесь. Что отношения в подвешенном состоянии и накалены до предела. Дальше будет больше, поверь. Плотину прорвёт. Начнутся упрёки, скандалы и ревность. Когда малыша станут мучить колики и прорежутся зубки — Андрей будет пропадать у нас сутками.

Потупив взгляд, кусаю губы до солоноватого привкуса крови. Алина шумно выдыхает и снова выкладывает то, какими видит наши перспективы:

— И я бы не делала таких шагов, если бы была уверена в том, что всё потеряно. Пока есть возможность ухватиться за шанс получить полноценную семью, где папа будет рядом, чтобы наблюдать за развитием нашего малыша — я буду делать то, что делаю. Всё, что в моих силах. И плевать я хотела на то, что сейчас Андрей трахает тебя. Ты — это временное явление. Я и наш ребёнок — это навсегда.

Аля срывается с места и на всех парах несётся в уборную.

Мои щёки снова горят. Это хуже, чем пощёчины. Захлёбываюсь. Тону в унижении и боли.

Проходит чуть больше минуты, прежде чем я решаюсь уйти. Поднявшись с дивана, оставляю на столе несколько новеньких купюр.

Разговор окончен. Я не знаю, что ещё сказать Алине. Да и ей мне уже, должно быть, тоже нечего. Поэтому покидаю заведение и быстрым шагом перехожу улицу. За углом вызываю такси и направляюсь домой.

Андрей возвращается после тренировки раньше обычного. Он целует меня в губы, идёт в душ. Я по инерции делаю всё то же, что и всегда. Достаю из спортивной сумки сменную одежду, сую её в стиральную машину.

Дальше — следую в прихожую и совершаю то, что категорически не должна. Открываю портмоне, проверяю маленький кармашек, а затем тот, что побольше.

Как я и думала — снимок УЗИ находится именно там.

Делаю вдох-выдох. Фокусирую взгляд. На снимке почти ничего непонятно, но слёзы отчего-то жгут щёки.

Да, определённо, Андрей будет самым лучшим отцом для своего ребёнка.

Набрав номер Андрея, слышу в динамике раздражающие длинные гудки. Через пять минут они и вовсе сменяются монотонным голосом оператора, который сообщает, что абонент находится вне зоны доступа сети.

Прекрасно.

Оставив ужин на столе, иду в спальню и сажусь за ноутбук. Нужно успеть подготовиться к завтрашнему докладу, но мысли уплывают в иную степь. Они абсолютно не о медицине. Уже которую неделю, чёрт подери.

Рука снова тянется к телефону. Я одёргиваю себя и впиваюсь глазами в текст. Буквы прыгают, не желая складываться в предложения и слова.

Верить, верить, верить — напоминает внутренний голос.

Боже! Да я пытаюсь! Тем более Андрей просил, и ни разу не давал ни единого повода. Но ситуация накаляется с каждым днём и достигает критического максимума. Это когда всё светится красным, и срабатывает тревожный сигнал. Не уверена, что если Андрей прямо сейчас вернётся домой, то я буду умненькой и ни разу не сорвусь. Больше не получается. Мы стали чаще заводиться, кусаться и жалить друг друга. Примирение наступает сразу же — горячее и неутомимое, но осадок всё равно остаётся.