Вновь активизировались социал-демократы: в 1980 г. появился социалистический журнал «Варианты» (редакция — Павел Кулюкин, Андрей Фадин, Владимир Чернецкий, Юрий Хавкин, Андрей Шилков и Михаил Ривкин).

От национализма до неомарксизма — разбег мнений в неофициальной прессе был очень велик, но общий тон коммуникации всё же отличался терпимостью.

Стало больше материалов философского и религиозного характера. Возникли новые журналистские формы — материалы на практические темы (о телефонном прослушивании, например).

Проводились социологические опросы (об отношении населения к польской «Солидарности», к А.Сахарову). По результатам этих опросов можно косвенно судить о роли самиздатовской журналистики в информационном пространстве больших городов. Так, если 60 % респондентов слышать не слыхивали о правозащитном движении, то оставшиеся 40 % поделились примерно поровну на относящихся к нему отрицательно и положительно (данные приведены в книге JI.Алексеевой «История инакомыслия в СССР»). Если учесть мизерные тиражи самиздата и трудности, с которыми было сопряжено распространение изданий, то становится очевидно: подобные результаты свидетельствуют о невероятно высокой эффективности неофициальных публикаций.

Из «толстых» самиздатовских журналов к 1983 г. осталась только «Память». Это было время оперативной информации.

Место «Хроники текущих событий» заняли «Бюлленень В» Ивана Ковалева (всего несколько экземпляров, для активистов информационного самиздата) и «Вести из СССР», издаваемые 2 раза в месяц в Париже Кронидом Любарским. С каждым арестом в самиздат выплескивались бюллетени, письма, обращения.

Несколько меняется социальный состав инакомыслящих и социальный состав авторов самиздатовской периодики: больше становится «синих воротничков», рабочих. Они пишут о польских событиях, о «починах», о внешней политике Советского Союза и своем несогласии с нею.

В самиздатовскую деятельность вовлекаются региональные центры: Калуга, Одесса, Обнинск, Воронеж, Киев, Смоленск, Новосибирск, Иркутск, Куйбышев (Самара), Свердловск (Екатеринбург), Красноярск, Калинин (Тверь) и другие города.

Самиздат ширится. Этому способствует появление новой множительной техники. Используется фотокопирование: почти у каждого читателя запрещенной прессы есть знакомый, у которого есть знакомый, через которого можно отксерить текст…

Всё больше поступает в страну тамиздата, в том числе самиздата, перепечатанного «там» — на хорошей бумаге, которая поддавалась фотокопированию, что давало возможность значительно увеличить самиздатовские тиражи.

В рамках ужесточения борьбы с инакомыслием с 1980 г. начинается наступление на самиздат. В 1982 г., только в один день (6 апреля) было проведено, как свидетельствует Л.Алексеева, больше 50 обысков в связи с самиздатом; состоялось 12 арестов.

Но «процесс пошел» (урожай обысков 1980-х гг. был значительно богаче, нежели десятилетием раньше), и он был неостановим. Самиздат — наряду с другими факторами — исподволь готовил изменения в обществе.

Борис Констрикгор, вспоминая годы серьезной схватки свободомыслия с властью, говорил о деятелях самиздата: «Неожиданная смена профессий, резкие повороты судьбы характерны для людей, так или иначе соприкоснувшихся со второй культурой. Каждый связавший свою судьбу с андерграундом вынужден был с чем-то расстаться — с семьей, профессией или родиной» (Лабиринт-ЭксЦентр. 1991. № 1).

Очень многие расставались и со свободой — одна-две отсидки, принудительное «лечение» в психиатрической больнице были статистической нормой инакомыслия. Однако волна репрессий начала 1980-х была последней, на которую оказался способен очень дряхлый и очень усталый режим: наступали странные послабления.

В то же время, когда было попущено создание ленинградского рок-клуба, начальники творчества попробовали выделить литературный (аполитичный, насколько это было возможно) самиздат в подконтрольный заповедник, допустив 20 декабря 1980 г. созыв конференции авторов и редакторов питерских самиздатовских журналов. Шли разговоры о возможности учреждения в Питере городского комитета литераторов.

При активном участии Б.Иванова и других сотрудников журнала «Часы» конференция действительно состоялась, и родился Клуб-81 при Доме-музее Достоевского, ненадолго объединивший авторов и редакторов самиздатовских журналов.

Очевидно, власти предполагали контролировать деятельность клуба, и, может, через него — весь процесс самиздата, но это было невозможно. Кстати, аналогичные попытки, предпринятые московскими и иркутскими литераторами, результатов не дали.

Литературный самиздат жил во все годы перестройки; появлялись новые имена и названия. В 1985 г. Дмитрий Волчек начал выпускать «Митин журнал» — один из немногих, переживших слом эпох и время перемен: он существует и поныне в типографском и сетевом виде. (Собственно, многочисленные литературные журналы РуНета в какой-то мере являются современным аналогом «бумажного» литературного самиздата описываемого периода.)

Время перемен

Когда наметились реформы М.С.Горбачева, деятели самиздата, как и все советские диссиденты, могли чувствовать себя победителями. Не стоит останавливаться на характеристике этих лет, которые находятся от нас на недостаточной исторической дистанции. Во всяком случае ясно, что страна неузнаваемо изменилась. В том, что касается доступности информации и свободы выражения собственного мнения, свободы политической и творческой деятельности, — изменилась к лучшему.