«А ты где?»

Сообщения какое-то время нет. Мою руки, поглядывая на телефон. И очень боюсь, что ответ окажется ложью. Ведь муж не знает, что я дома. Если Вадим сейчас напишет, что он с детьми… Пиликает входящее, я задерживаю дыхание, но волнуюсь зря.

«На производстве чп, пришлось срочно выехать, маму позвал».

Не соврал. Вадим мне не соврал. А значит, он не собирался скрывать, что уедет из дома без моего ведома. Настроение не сильно, но все же улучшается. Всякое ведь бывает, телефонный разговор вполне вписывается в картину того, что Вадима срочно вызвали.

Я вхожу в кухню и замечаю в руках свекрови телефон, который она тут же откладывает на полку.

— Лариска пишет, сплетница та еще. Ты знаешь Ларису Петровну? Она и картинками меня заваливает. Атакует просто.

Не знаю, зачем Вера Степановна оправдывается, одно я понимаю наверняка. Она врет, глаза бегают, и вообще эта женщина передо мной не отчитывается никогда, а тут как будто я застала ее на месте преступления. Это вызывает определенные сомнения.

И как бы не хотелось верить, а факты говорят лишь об одном. Муж мне не соврал, потому что о том, что я пришла раньше времени домой, ему успела написать свекровь.

Вадим не приходит и когда я укладываю детей спать.

Вера Степановна, повздыхав, «какой молодец у меня муж, все на себе тянет и в выходные работает, не жалея себя», отчалила. Я еле выдержала, чтобы не вытолкать ее вон раньше.

И когда сказки рассказаны, а Артем с Аришей лежат по кроватям, я, аккуратно ступая по мягкому ворсу ковра, выхожу в коридор. В квартире стоит тишина, и всхлип, вырывающийся наружу слишком звонко отпечатывается на перепонках эхом.

Теперь можно. В носу щекочет, глаза печет, слезы начинают катиться одна за другой. Днем мне приходится скрывать свои эмоции, дети не должны видеть, как я разбита, но после отбоя — мое время.

Вадим ведь знает, что я устаю, мне тяжело, и даже не предупредил ведь о том, что задерживается.

Где он? Почему не звонит?

Я набираю его номер снова и снова, но телефон выключен. А если что-то случилось?

Рабочий номер тоже молчит, охранник отвечает, что да, Соколовский Вадим Александрович был, но уехал на объект. Уж не знаю, не сам ли Вадим дал ему инструкции так отвечать жене.

Размазывая тушь по лицу, которую я старательно нанесла для встречи с девочками, я подхожу к большому зеркалу. Долго всматриваюсь: так яростно, так цепко. И то, что обнаруживаю, мне совершенно не нравится.

Будто впервые себя вижу.

Господи, я, и правда, сдала! Волосы тусклые, блеска нет и подавно, даже в пучке видно, что дела плохи. Под глазами мешки, кожа серая, губы опухли. Но даже не это все меня повергает в шок. А собственный взгляд.

Усталость и беспробудное отчаяние — вот, что я там вижу.

Не знаю, сколько вот так стою, зависнув. Но когда слышу щелчок двери, бегу в спальню и, быстро скинув с себя домашние шорты, укутываюсь в одеяло.

Не хочу, чтобы Вадим меня видел такой. Да, он миллион раз присутствовал в моменты моих истерик, но именно сейчас я стала понимать, о чем говорила Даша. Каждый мужчина хочет рядом видеть умницу и красавицу, и Вадиму наверняка плевать, что я не вывожу все навалившееся на меня в последнее время. Слышу, как открывается дверь в комнату и снова закрывается. А потом из душа доносится звуки душа, и после Вадим приходит и ложится рядом.

Почему он пошел в душ? Раньше бы я подумала, что это обычная процедура перед сном, но сейчас появляется тревожная мысль — а если он смывал с себя запах другой женщины?

Закусываю губу, чтобы не разреветься. Больше не получается думать, что он святой. Особенно, когда я беру его телефон, убедившись, что муж спит, и обнаруживаю, что устройство запаролено. Я накрываюсь подушкой и тихо реву.

Неужели он меня обманывает, и Даша права?

Утром я просыпаюсь раньше Вадима, а учитывая, что я и уснула под утро, конечно, не выспалась. И все же я очень обижена на мужа. Поэтому захожу в детскую и, видя, что оба ребенка уже не спят, тихонько спрашиваю:

— Кто с мамой хочет прокатиться к тете в гости?

— А папа? С нами? — коверкая слова спрашивает Артем.

— Па-па? Па-па? — вторит ему маленькая Ариша по слогам.

Я сжимаю пальцы и усилием воли растягиваю на лице улыбку:

— Папа устал и не сможет с нами поехать. Зато у меня есть идея — как насчет мороженого?

На это дети оживляются. Ариша берет рюкзачок и пихает в него плюшевого гуся и поросенка.

— Бусь, Нюсь, бррр, — с важным видом говорит мне, обозначая, что ее игрушки поедут с нами. Артем потирает лицо. Ему всегда нужно больше времени, чтобы проснуться, но собирается он быстрее сестры.