Но было странно, что Цунефуса так напряжен. Неужели Ишикава его запугивал?

Затем, тот вдруг развернулся — и Ямато нахмурился, увидев его. Они, конечно же, уже встречались. Кто на подпольных боях не знал об Ишикаве? Хитрый шакал, снующий по чужие души. В дорогом костюме, темных очках и с осветленными волосами. Это не нравилось Ямато. Он знал, что те, кто скрывал свой взгляд, всегда были людьми низшего сорта, и ничего хорошего от них ждать не стоило. Глаза — зеркало души, а если они были за темными стеклами, то показывать они уж точно ничего не могли.

В руке у Ишикавы промелькнуло что-то, и Ямато напрягся — но, к его облегчению, это была лишь зажигалка. Он услужливо предложил ее и сигарету из дорогой пачки Цунефусе, и тот, помедлив, согласился. Нельзя было отказывать Ишикаве. Все это знали.

Затянувшись, тот вдруг заговорил.

Голос его был сладок, словно патока. Неприятный. Холодный. Как бы он не произносил это, все равно звучало угрожающе.

Ишикава развернулся к столешнице, его рука потянулась к лежавшему рядом разделочному ножу. Он начал резать мясо. Словно его абсолютно не волновало, что готовка сопровождалась такого рода диалогами.

— Нехорошо как-то получается, Цунефуса-сан.

Тот напрягся при упоминании своего имени и резко поднял взгляд на Ишикаву. Губ того коснулась легкая улыбка, и он, продолжая нарезать мясо, продолжил:

— Наша жизнь и не без того тяжела. Каждый боец зарабатывает на жизнь потом и кровью, стараясь победить, но ведь проигрыш денег не прибавит. Бедолаги теряют жизни один за одним в попытках добиться топа, но вершина им все никак не поддается… И тут, представьте, легкой походкой прямо рядом с ними идут двое. Продажный коп, — на этом Ишикава сделал особый акцент, — и его юный подопечный.

Цунефуса молчал.

Ямато хорошо понимал, почему.

Он еще раз осторожно покосился назад, на сторожа, но тому явно не было дела до подслушивания — судя по отсутствующему взгляду, он находился где-то в Сети, пусть до этого и следил за каждым шагом Ямато. Вряд ли его действительно интересовало, что делал мальчишка, в случае чего он услышит — а для остального и зрение не было нужно.

Ему не нравилось то, к чему вел Ишикава. Он примерно предполагал, что тот хочет сказать, но пока что мысли не желали складываться в единую картину в голове. Лишь наметки. И то, что он продолжал готовку… это было неестественно и странно.

— Вы, конечно, здорово разбавили застой в нашем тихом месте, — Ишикава тихо хохотнул, — но, понимаете ли, стабильность — это тоже нехорошо. Чем чаще вы побеждаете, тем меньше процент вашей ставки. Я надеюсь, я понятно изъясняюсь, Цунефуса-сан?

— Да. Конечно.

Ответ явно удовлетворил Ишикаву.

— Не кажется ли лично Вам, Цунефуса-сан, что если бы в выступлениях вашего подопечного было больше… Как бы это сказать… — рукой он провел по столешнице и подхватил упавший с доски кусочек мяса, — непредсказуемости? То было бы лучше.

Ах да. Точно. Подставные бои. Теперь Ямато понял. Он не был удивлен тому, что в подобном месте процветало подобное — это было настолько очевидно, что он скорее был бы шокирован отсутствием договоренностей между бойцами, чем их наличию. Это было что-то абсолютно нормальное, не для него лично, но для их мира.

Видимо, до этого они выжидали, смотрели, как высок будет процент побед над поражениями. Честно говоря, Ямато был удивлен, что Ишикава и его люди не пришли по их души раньше, но сейчас эти вопросы имели мало смысла.

Ишикава подошел к умывальнику и всполоснул руки. За темными стеклами очков не было видно, куда он смотрит, но отчего-то Ямато вдруг показалось, что тот прекрасно знает о нем. О том, что он подслушивает. И сейчас он смотрел прямо в его душу. Вздрогнув, он едва не отпрянул от стекла, но, кажется, это было лишь наваждением — и Ишикава вновь развернулся к Цунефусе.

Ямато откровенно говоря раздражало молчание полицейского. Почему Цунефуса не припугнет Ишикаву? Да, сейчас тот владел местом, но стоит тому сказать что-то своим покровителям, как эту лавочку мгновенно накроют. Может, сейчас он наконец-то даст отпор и потребует больший процент. Это было бы неплохо.

Ямато надеялся.

У него свело зубы от ярости, когда Цунефуса продолжил молчание, а Ишикава проговорил спокойно:

— Вашему подопечному необходимо проиграть следующий бой, Цунефуса-сан. Вы понимаете это?

От того, чтобы ворваться внутрь и высказать Ишикаве все, что он о нем думает, Ямато останавливало лишь наличие немного стража позади. Он нервно оглянулся, и за этим пропустил момент, когда Цунефуса поднялся на ноги — обернулся лишь когда тот громко ударил по столешнице кулаком. Стоя, он был где-то на полголовы ниже Ишикавы, и то, что ему приходилось смотреть на якудза снизу-вверх тоже добавляло некоторого неприятного ощущения. Что Ишикава выше во всем, даже по положению.