Чуть помедлив, она все же неуверенно проговорила:

— Я не могу утверждать конкретно.

— В смысле «я не могу утверждать»? — внезапно нахмурился Тайтэн.

Он поднялся с кресла и подошел к окну, при этом то и дело смотря на нее. Рука его потянулась к сигарам, лежавшим на подоконнике, и он закурил. «Вишня», продемонстрировали сенсоры. Цубаки давно не ощущала этого запаха — в последнее время они редко виделись вживую. Честно говоря… она в принципе очень давно ничего не ощущала.

— У тебя мозг размером с целый сраный этаж! Ты не можешь мне просто сказать «я не знаю»!

— Я не знаю.

— Не знает она… Поищи в записях с камер, сделай то, что ты обычно делаешь, свои фокусы. И чтобы потом информация оказалась у меня, окей? Если это и правда они, то…

Он взмахнул рукой, не договорив, но Цубаки поняла его и без лишних слов.

Отец был вспыльчивым, он умел держать лицо перед тем, кем нужно, но с ней он вел себя несдержанно, проявляя настоящую натуру. Как и со многими своими сотрудниками, что были к нему ближе обычного. Это пугало еще больше, потому как когда остальной совет директоров знал в Тайтэне человека спокойного, хитрого и рассудительного, пусть иногда и чрезвычайно эмоционального, то Цубаки…

Впрочем, лучше об этом не думать.

Коротко поклонившись, Цубаки кивнула.

— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать.

— Да, да, — цыкнул тот. — Свяжись с отделом внешней разведки, пусть порыщут. И делай уже.

Затем, голограмма Цубаки растворилась в воздухе, оставляя отца в одиночестве.

Резко раскрыв глаза, Цубаки мысленно выругалась. Она обожала использовать голографические аватары, в конце концов, всегда было приятно притвориться тем, кем ты не был на самом деле — но и, как у всего хорошего, тут были свои проблемы: после этого голова начинала жутко раскалываться, в глазах двоилось, и, прижав ладонь ко лбу, она несколько минут просидела молча, пытаясь переварить все случившееся и не стошнить на пол.

Отец отреагировал весьма… ожидаемо. И приказ дал именно тот, о котором она и думала.

Некоторое время Цубаки сидела, съежившись в кресло, с закрытыми глазами. Так намного проще было сосредоточить мысли. Отвлечься от окружения: пустого полукруглого зала с огромными серыми плитами по стенам, множеством мониторов. Лишь в центре стояло нетраннерское кресло со множеством проводов, ее сокровище, позволявшее ей наблюдать за всем небоскребом разом, стоящее чуть на возвышении, словно пьедестал. Пустая камера, вот, что это было. Ее кабинет. Если его можно было так назвать.

Когда позади нее раздался звук открываемых дверей, она медленно развернулась туда лицом — со всеми проводами, подключенными к позвоночным портам, это было несколько проблематично, но она уже приноровилась. Даже с одеждой. Из-за всех тонких технических особенностей приходилось шить ее на заказ, а потому никакой классики, только полуспортивные прорезиненные вещи. Отец был недоволен, но выбора особого у них и не было. Он все цеплялся за образ матери, ходившей в роскошных кимоно, но матери уже давно как не было.

Пора было отвыкать, пронеслась в голове злая мысль.

В дверях ожидаемо стоял Харада в своем модном костюме с иголочки и невероятно лукавым взглядом. Он сверкнул белозубой улыбкой в качестве приветствия, после чего направился к ней. В ответ Цубаки лениво помахала ему рукой, и, когда он опустился на ступени рядом рядом, призналась:

— Я с ним поболтала.

— Ага?

— В общем, он ожидаемо послал меня к внешней разведке.

— Ну конечно, — Харада искривил губы в легком оскале. — Не хочет вынуждать своего сыночка работать с людьми, которые устроили тогда… ну, то, что устроили.

— Честно говоря я не думаю, что ему есть дело до чувств Такахиро, — скептически заметила Цубаки и тяжело откинулась в своем кресле, заерзав, пытаясь устроиться. — Иначе этого придурка тут уже давно не было бы. Да и хватит завидовать ему! Это глупо. Ты приносишь больше пользы, чем он, думаю, потом папа это заметит и наградит тебя. Он тут только потому, что отцу надо было куда-то его пристроить, а Така вроде как неплохо болтает и перекладывает свои обязанности, ну, знаешь, как самый настоящий начальник.

— Что-то за все эти года он так этого и не заметил.

Харада пробормотал это себе под нос, скорее как мысль вслух, но она услышала.

Они уставились друг другу в глаза, молчание длилось несколько секунд, после чего Цубаки неожиданно рассмеялась и покачала головой. На сбритые виски выпало несколько прядей из основной прически, и она спешно убрала их обратно: не дай бог зацепится с проводом, один раз волосок уже попал в височный разъем, воняло знатно.

Тут, в ее «кабинете», она могла делать себе какую угодно прическу, хотя разъемы на голове мешали. Старомодные, ей было странно думать, что именно они оказались наиболее эффективными в их… работе. Может, все из-за прямого и внушительного подключения к мозгу.