Опыт, искусность и колдовство уступали грубой яростной силе и железной уверенности в себе бывшего сотника. Кем бы не был этот колдун, он был не ровня тем врагам что Айр уже оставил мертвыми у себя за спиной. Барьер замерцал покрываясь сотней сияющих трещин, но выдержал. Скрипнув зубами и едва удержав бастард в руках от отдачи удара, Айр тяжело приземлился на ноги и сразу же бросился в сторону. Из окутанного тьмой потолка, на камни посыпались ярко-синие осколки льда.

К удивлению епископа удар рыцаря едва не расколол его второй слой защиты, решив все закончить поскорее, он призвал третье таинство Истока “Космический лед”. Это было одно из самых сильных заклинаний тех двух школ, что были ему подвластны и было даровано епископу самой Леди. Столкнувшись с камнем лед вспыхнул и разлился синим туманом промораживая всю арену на метр от пола, превращая ее в застывшее плато.

Добить противника Файрус решил десятым таинством переданным ему Леди “Мнимый объект”. Обрекающе воздев руку, он быстро ее опустил в сторону застывшего Айра, тот вскинул взгляд вверх и обомлел, из темного потолка пещеры, прямо ему в голову летел деревянный рояль. Быстро вскинув бастард, Айр напитал его волей и разрубил снаряд прямо в воздухе, крепкое дерево раскололось и проскрипело о лед мимо него, не задев.

Впервые Файрус был озадачен, он разумеется призывал не эту жалкую деревяшку, а стальной валун и сейчас не мог понять кто смог вмешаться в его заклинание. Вряд-ли сам рыцарь был знаком с этими тайными чарами, доступными лишь внутреннему кругу чародеев Истока. Оставался только Лейнард, но тот лишь лениво следил за их боем, скучающе прижав щеку к ладони. Старик вновь вздел руки, подумав что недооценил своего врага.

Айр решив не дожидаться следующего снаряда, оранжево-красной вспышкой ауры разорвал холодные оковы вокруг тела и вскочив на искристую, голубую поверхность, ринулся к врагу. Следующий его взмах пронизанный Волей расколол второе кольца, отбросив епископа назад на пару шагов.

Холодея от ужаса непонимания, Файрус пытался осознать что он не учел в юном контрактере. У него еще оставалось неуязвимое внутреннее кольцо защиты, но парень сумел удивить его дважды. Да и его полудемоница судя по всему все еще не была поглощена Разложением. Епископ решил проследить их линию контракта, в те мгновения что у него были прежде чем разъяренный дикарь примется рубить его защиту. Изменив свое восприятие Наблюдателя, он бросил взгляд на душу парня и был вновь озадачен. Пожалуй даже не так, он буквально охренел:

— Ты не контрактер? Да кто ты такой? — испуганный крик Старика, заставил наблюдавшего в импровизированной ложе Юношу искренне расхохотаться.

— Просто Воин. — хмуро ответил ему Айр, после чего мрачно добавил чеканя буквы — МАЙНЕ!

Демоница поднялась на ноги и на пробу взмахнула крыльями. Буря вокруг все еще бушевала, облачая стены пещеры в сверкающий зимний пейзаж. С помощью сил Ульмы, Лана заращивала раны и уже готовилась вновь броситься в атаку, когда подруга ее остановила, кивнув на землю неподалеку, это было место где Лана впервые вторглась в домен и на холодной, снежной поверхности там лежали остатки ее одежды и ножны с изящным клинком.

— Лунное серебро отлично сопротивляется коррозии. Возьми его, с мечом ничего не случится. — мягко произнесла харгранка, стараясь не смотреть на жуткий облик Ланы. Она сейчас ей очень напоминала другого, почти уже забытого контрактера.

— Уверена? Если я и это оружие похерю, Айр меня прибьет. — гулко и хищно проворчала демоница, но подцепила ножны длинным когтем и сжала удобную рукоять в правой руке, изменяя ее форму под человеческую.

— Я сейчас погашу бурю и буду тебя прикрывать, долго мы не продержимся, так что поторопись.

Ульма свела ладони вместе на уровне груди, а потом быстро их раскинула в стороны. Повинуясь ее жесту, хищный ветер окутанный молниями впечатался в стены пещеры, останавливая свой бег. Зал вокруг колыхнулся, промороженное мясо трескалось и разлеталось, обнажая свои глубины. Выхватив клинок, сереброволосая взметнула свое тело вверх, вокруг меня замерцало фиолетовое пламя и сделав круг вдоль стен, демоница разом разрубила десяток промороженных коконов.

Плоть эндорим быстро изменялась и адаптировалась, спустя лишь пару секунд на них сверху вновь обрушились вязкие щупальца, танцуя в воздухе Лана разрубала их и уклонялась из последних сил, пытаясь прорваться к потолку пещеры, где была основная часть гнойников. Голодная пасть щелкнула клыками едва не откусив ей крылья, длинный жгут с немыслимой скоростью ударил в живот, выбив воздух из груди, еще с десяток выпадов она отразила клинком, разрубая шипящее мерзкое месиво плоти.

На пару мгновений ей показалось что она увязла и пора отступать, но долг Экзарха, не вынужденный, а искренее желание ее человеческих душ, гнало ее вперед. Яростно взревев она ударила во все стороны ослепительным пламенем, выгребая всю ненависть в душе до глубин. Оно гудело и ярилось, обращая все в пепел, но новые и новые жгуты плоти вставали у нее на пути.

Когда до цели оставался всего-лишь жалкие пять метров, по пелене плоти ударил целый дождь из клинков у нее со спины. Многие из них Лана узнала, это были мечи подземных воителей с которыми она вместе сражалась. Ульма верила в их силу и потому они были сильны. Вниз брызнул целый водопад ихора и гноя, крылья плавились и горели, но продолжали нести демоницу вперед. Ланградские клинки пробили ей дорогу к цели и оказавшись у двух дюжин разрубленных и оплавленных коконов, сереброволосая с ясным пониманием своих грехов зачерпнула тёмную силу харгранских душ.

Ненависть, дикая и беспощадная, обреченная и позабытая, впитались в нее, прошли сквозь ее сердце и исторглись разрушительным штормом выжигая уродливую плоть и даруя покой тем несчастным что оказались в вечной ловушке жестокого бога. Лишь убедившись что все души ушли в колесо, Лана осознала что вычерпала все без остатка. Крылья погасли и она полетела к земле. Даже оставшись без своих якорей, ослабленный эндорим все еще был опасен, плоть вдоль стен теряла форму и колыхалась, повреждения что получил Валорот заставляли его сжиматься в размерах чтобы продолжить свой вечный распад. В этой мертвой оболочке гниющего бога, Лана не чувствовала разума, лишь единую, мерзкую цель. Разлагаться до скончания веков.