– Бога у меня нет!

Услышав это, нищие впали в ступор. Чтобы человек вслух отказался от Бога – такого в их жизни еще не было! Пятясь, они молча покинули жилище, тихо затворив за собой дверь…

Увидев на следующий день Эверсманна на улице, они поспешили перейти на другую сторону, чтобы не встречаться с человеком, у которого нет Бога.

Однако успешная разведывательная деятельность Эверсманна внезапно оборвалась. В один из дней доктора случайно опознал купец, лечившийся у него в Оренбурге. Полиция хотела было схватить шпиона, но Хайдар этого сделать не разрешил. А вскоре друзья предупредили Эверсманна, что полиция хочет его убить, едва тот покинет пределы города. После этого доктор предпочел вернуться на территорию посольства и сменить халат купца на сюртук врача.

23 марта 1821 года русская миссия покинула Бухару. Из записок барона Мейендорфа: «…Чтобы преодолеть за два месяца пустыню, требовалось по 150 фунтов сухарей на каждого солдата и по 4 центнера овса на каждую лошадь, кроме того, крупы для отряда, двойного запаса снарядов для наших двух пушек, 15 кибиток, или войлочных палаток, 200 бочек для воды, наконец, немалое количество бочек водки. 320 верблюдов были нагружены провиантом для конвоя и 38 – багажом членов посольства и продовольствием для них… Миссия прошла 1590 верст в 72 дни, прибыла в Бухару 20 декабря, и, оставшись в сем городе до 22 марта, предприняла в Оренбург обратный путь, который и совершила в 55 дней. Военные люди будут уметь ценить скорость сего похода; они с удивлением услышат, что ни одна верховая лошадь не погибла в пути, и что из 470 человек, составлявших конвой, померло только восьмеро, несмотря на чрезвычайные тягости, претерпенные войском, а особливо пехотой».

Вначале предполагалось, что вместе с Негри и его спутниками в Россию направится ответная миссия Хайдара, но она отправилась в путь только спустя четыре года.

16 мая миссию Негри торжественно встречали в Оренбурге.

Генерал-губернатор Оренбурга Эссен еще до возвращения Негри сообщил Александру I и министру иностранных дел, что переговоры в Бухаре принесли хорошие результаты. На самом деле восторженный тон Эссена был не совсем обоснованным. Хотя эмир Бухары принял все сделанные им предложения, эти договоренности, как мы говорили, не были оформлены и закреплены документально.

Понятно, что осуществить в ограниченный срок очень серьезные переговоры с реальным результатом, а также одновременно сбор разведданных по самым разнообразным вопросам было не под силу даже опытному Александру Негри. Впрочем, никто его ни в чем и не обвинял. Миссия сама по себе уже была серьезным успехом. К тому же эмир обещал прислать в ответ и свою миссию, так что налаживание дипломатических отношений хоть и очень медленно (а кто в Азии торопится?) все же началось.

Результаты миссии Негри имели и реальные результаты. Впервые русские профессиональные разведчики проникли столь далеко в степи и пустыни Средней Азии, обследовали огромную местность и караванные маршруты. За время поездки офицеры составили подробные карты, где отображались все пути, колодцы, места стоянки разбойников, пункты таможенников, крепости и оазисы, рудники и реки, сады и сельские поля. Составленные карты пути в Бухару имели стратегическое значение, так как на многие десятилетия станут главным ориентиром для наших войск и разведчиков в Средней Азии.

Богатейшие ботанические и зоологические коллекции, собранные Пандером и Эверсманном, содержали немало ранее неизвестных видов растений и животных. Сам Негри о результате поездки говорил так:

– Если целью миссии было узнать Бухару и изъяснить бухарцам благодетельные виды российского императора, то эта цель достигнута. Что касается остального. Эмир весьма легко принимал почти все мои предложения, но я уверен, что он отнюдь не склонен проводить их в жизнь, по крайней мере, сейчас.

Надо сказать, что миссия Негри вызвала огромный интерес российской общественности и уже в 1821 году несколько периодических изданий – «Сибирский вестник», «Отечественные записки», «Исторический, статистический и географический журнал», «Вестник Европы» предоставили свои страницы для публикации сведений о посещении Бухарского ханства русскими дипломатами.

В награду за труды Александру Негри был пожалован орден Анны 1-й степени – награда, даваемая обычно только генералам.

Помимо секретных карт, участникам экспедиции было разрешено составить собственные описания путешествия в Хиву и издать их в виде книг. Уже в 1823 году в Берлине на немецком языке вышла и книга Эдуарда Эверсманна «Путешествие из Оренбурга в Бухару», дававшая представление о географии, геологии, климате, флоре и фауне зауральских степей. Три года спустя, в 1826 году в Париже вышла и книга Егора Мейендорфа, которая впервые познакомила европейцев с Бухарским ханством. В качестве приложения в нее включена «Натуральная история Бухары», основанная на материалах Пандера и Эверсманна, и карта Бухары, составленная Мейендорфом, Вольховским и Тимофеевым.

Впрочем, этим все результаты русской миссии и ограничились на два последующих десятилетия. Несмотря на то что в последующие двадцать лет бухарские посольства еще пять раз приезжали в Россию, никаких конкретных договоренностей так и не было достигнуто. На все просьбы бухарцев обеспечить «режим наибольшего благоприятствования» для бухарской торговли и обуздать разбойников-хивинцев Петербург отвечал лишь общими декларациями. Отвечали так вовсе не потому, что не хотели дружить с Бухарой (наоборот, очень даже хотели!). Увы, чтобы исполнить просьбы эмира, пока у Петербурга не было ни сил, ни средств. Время серьезного освоения Средней Азии еще не пришло.

Надо ли говорить, что этой паузой незамедлительно воспользовалась Британская Ост-Индская компания.

В 1837 году в Петербург стала поступать информация, что что англичане, «старающиеся с некоторого времени войти в ближайшие торговые связи с бухарцами, недавно опять присылали к ним своих агентов, убеждая заключить условия, по которым англичане стали бы доставлять им все нужные товары самым выгодным для бухарцев образом».

Это был очень тревожный звонок! На него надо было реагировать и чем быстрее, тем лучше. В противном случае, можно было остаться, что называется, у разбитого корыта. Что-что, а прибирать к рукам азиатских властителей англичане умели.