Теперь было понятно, зачем Валера – отец перестраховывается, зная все планы сына заранее. Хитрый черт, но Макс хитрее, он все равно что-нибудь придумает.

– Кит, поехали, еще слезу пусти, садись давай.

Никите было проще, он не обижался на отца – да, Зорина он принял как отца после того урода, своего родного папашки, что у него был. Он очень хорошо помнит, хоть и был маленьким, как отец гонял маму по тесной комнате в пьяном угаре, как она защищала его, не давала тронуть пальцем, принимая все удары на себя.

Короче, жесть была, а не жизнь.

А потом появился Зорин и его сын. Притирались недолго, а теперь и водой не разлить. Общее увлечение, общие дела, интересы, цели и планы, друзья, даже девчонки были.

– Ну, пока, мы поехали, если кто из девчонок будет меня искать, скажите, что ушел в армию, пусть ждут и слезы льют, – Кит смеется, садится в машину, закидывает ноги на приборную панель.

– Убери ноги и пристегнись.

– Валер, да нормально все, и так доедем, наши номера знает каждая собака.

– Ноги убрал и пристегнулся. И зовут меня Валерий Валерьевич.

Водитель чуть склонил голову, посмотрел на Никиту, хотелось дать ему затрещину, но не стал, пусть отец воспитывает. А вообще, Валерий знал по собственному опыту, вот таких наглых и дерзких жизнь ломает сильнее, чем остальных. У Никиты все впереди, случится то, что собьет с него спесь и гонор.

– Хорошо, я буду называть тебя ВВ.

– Валерий Валерьевич или просто Быков.

– Тебе идет фамилия.

– Пристегнись.

– А ничего, что ты так грубо разговариваешь с хозяином?

– Ты не мой хозяин, а насчет вас двоих я получил четкие указания. И если вы будете хорошо себя вести, ни у кого проблем не будет.

Никита не ответил, пристегнулся, вставил в уши наушники, включил музыку в телефоне на полную громкость. Они выехали из закрытого поселка, дорога была неблизкой, дед жил в каком-то городке, название которого со временем забылось.

Максим откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза. Все, что сейчас происходило, ему не нравилось. Можно было не наказывать таким образом, что вообще за блажь – сослать их к деду и мариновать там месяц? Да он с ума рехнется от безделья и бездействия.

Но сейчас спорить с отцом было опасно. Они, конечно, попадали с Китом в аварии и ломали не раз ноги, руки, ребра. Особенно когда сели на байки и начали участвовать в заездах. Но то, что было вчера, впечатляло. Савельев попал в замес серьезный.

Непонятно, почему это они виноваты? Дэн сам вызвался, это он не справился с управлением, да вообще непонятно, откуда там взялся ремонт дороги и эти баки?

«Макс, куда пропал? Я уже скучаю».

Зорин прочитал уведомление, откинул телефон на сиденье, достал сигарету, долго чиркал зажигалкой, чтобы прикурить. Открыл окно, затянулся, выпуская дым. Валера строго сверкнул взглядом, вот на него также было плевать, пусть хоть орет о том, что курить вредно.

– В машине не курят.

– Останови, пойду пешком.

Если для Валеры Никита был маленьким милым паршивцем, то Максима он считал огромной занозой в заднице. Но ничего, и его время придет, перебесится, если не убьет сам себя в гонках.

Три часа ехали молча, остановились лишь раз на заправке – купить воды, заправиться и сходить в туалет. Ник перебрался назад и спал, Максим дремал. Они так уже ездили к деду и не раз, когда были меньше. Кит постоянно ныл, что его укачивает, блевал каждые десять километров, а Макс смеялся над ним, что гонщика из него не выйдет.

Не заметил, как задремал сам, а когда проснулся от автомобильного сигнала, резко открыл глаза.

– Уже приехали?

– Почти.

– Это же… Что вообще это?

– Конечный пункт назначения – город, точнее, его пригород, поселок Горняцкий.

– Господи, я и забыл, какая это дыра.

Черный представительского класса дорогой автомобиль на ухабистых дорогах поселка смотрелся дико. Немногочисленные местные жители останавливались и провожали его долгими взглядами, а собаки лаяли вслед.

– Долго там еще? Жрать охота. Надеюсь, дед хоть что-то приготовил? Макс, помнишь, как он накормил нас сырой картошкой?

Макс помнил. Это он им дал задание сварить картошку, они ее кое-как почистили, но недоварили, а потом ели, потому что признаться в том, что она несъедобная, язык не повернулся.

– Все, приехали.

Валера вышел первый, потянулся, разминая мышцы. Высокий забор и калитка у дома заросли плющом, тяжелые гроздья рябины краснели на ветке.

– Нас не ждут? Дед вообще дома? Он живой? Дед! Дед, открывай, родня приехала!