Я с огромным интересом слушал о любовных похождениях собственной супруги. Ишь, запуталась девушка. То у нее Аксенов в женихах, то какой-то Кустов в любовниках.

— А что не так с Аксеновым?

— Нет, с Аксеновым-то все так. Он тоже моложе Натальи Андреевны, но раз женщина предпочитает более молодых мужчин, то почему бы и нет? Но есть разница. Аксенов кадровый сотрудник ВЧК с восемнадцатого года, разведчик, побывавший в лапах контрразведки, бежавший из лагеря смерти, он единственный в республике кавалер трех орденов Красного знамени. Личность известная, уважаемая и в ВЧК, и в Центральном комитете. Его даже прочили поставить на место Дзержинского, но решили, что слишком молод. Словом — совсем непонятно, как Наталья Андреевна променяла такого выдающегося человека на темную лошадку? Было даже немного обидно, что Комаровская строит карьеру какому-то провинциальному юнцу, бросив героя. Мало того — ради сопляка она пожертвовала собственной карьерой. Наталья Андреевна попросила Ленина, чтобы тот назначил ее переводчицей, освободив от должности начальника техотдела Коминтерна. Поэтому — скажу вам откровенно, и я, и мои товарищи очень хотели посмотреть на этого Кустова, а если будет возможность — то выкинуть его из рядом коммунистической партии. Ну не заслуживает карьерист такой прекрасной женщины! Моя жена Юленька очень близко знакома с Натальей Андреевной, но даже она не знала всех подробностей. Но это детали. Меня удивило, что для чистки нас пригласили в здание ВЧК, а не в НКИД. А тут, прямо перед вашим появлением, приносят анкету, но не на Кустова, а на Аксенова! Как тут не растеряться? Мы, руководители Коминтерна проглядели, что Аксенов и Кустов это одно лицо? И тот вопрос, который я заготовил для Кустова, я задал Аксенову.

Странно. О том, что Кустов и Аксенов это одно лицо, не знает только ленивый. Товарищ Зиновьев точно знает. Молодец, Григорий Евсеевич. Знает, но помалкивает. Вон, мой заместитель Трилиссер тоже сотрудничает с Коминтерном. Это мне не положено знать, что Меер Абрамович"коминтерновец'. Неужели он не рассказал секретарю исполкома?

— А я-то думал, что Коминтерн знает все, — хмыкнул я.

Что ж, это и хорошо, что не все. Хорошую легенду мне создали. Но своей следующей фразой Пятницкий меня огорчил.

— Так Коминтерн-то знает, но я-то не знал. И товарищи, что пришли со мной, тоже не знали. В Коминтерн я пришел совсем недавно, как раз накануне чисток. А до этого работал в Моссовете. Со многими членами Коминтерна я общался, даже дружил, а Наталю Андреевну знаю со времен своей эмиграции. Сплетни и слухи, разумеется, до Моссовета доходили. Вы понимаете, каким я себя почувствовал дураком? Почему я просто не связал Кустова и Аксенова? Это же так очевидно.

— Не переживайте, не вы один клюнули на эту легенду, — попытался я утешить Пятницкого. — Французское правительство тоже уверено, что я построил карьеру благодаря женщине.

Молодой карьерист из провинции, зрелая женщина, имеющая нужные связи. Все старо как мир, но из-за этого и правдоподобно. Не зря же до сих пор читают «Милого друга» Мопассана. Любопытно, а кто легенду-то создавал? Я, отправляясь в Париж, не озаботился. Но спасибо, что есть более опытные товарищи. Не иначе Артузов.

— Владимир Иванович, мне бы хотелось с вами дружить, — сказал Пятницкий.

— Так разве я возражаю? — пожал я плечами. — Как я могу отказываться, если моя супруга сотрудник Коминтерна, пусть и бывший?

То, что Наталья не бывший, а действующий сотрудник, мы с Пятницким знаем. Ага, в отставку она поросилась, как же. Но везде свои собственные игрушки.

— Я к тому, что нам следует сотрудничать. Это ведь и в ваших интересах, — продолжал Пятницкий.

Ах ведь, зараза такая, он же меня вербует. Понимает, что одно дело, если посол в Париже и начальник ИНО ВЧК просто выполнит приказ своего руководства, совсем другое, если он станет «негласным» сотрудником Коммунистического интернационала.

— Я только за, — кивнул я. — Если это не пойдет в ущерб главному делу. Баррикады в Париже строить не стану.

Пятницкий, пропустив мимо ушей фразу о баррикадах, сказал:

— Тогда у меня к вам небольшая просьба. Не могли бы вы сделать анализ революционной ситуации в Европе? Пусть не по всей, а только по некоторым странам. Таким как Германия, Австрия?

Ага, небольшая просьба. Типа — оцените, товарищ Аксенов, готовы ли европейские государства примкнуть к мировой революции? Созрели ли они? Я бы прямо сейчас такой анализ и выдал — нет, не готовы. И в ближайшие десять лет не будут готовы. А вот как пойдут дела дальше, я не знаю. Не исключено, что в этой реальности мировая революция может и начаться.

— А в какой срок вам сделать анализ? — деловито поинтересовался я.

— Думаю, времени будет достаточно. Месяц. Можно и два. Но не дольше.

Месяц или два? Да для такой справки только данные придется собирать месяца три, если не больше. Да какие три! Год, как минимум. Нужно изучать газеты, читать стенограммы выступлений депутатов, проводить «интервьюирование». В идеале бы еще заполучить доступ к полицейской статистике — всегда ли правонарушения на бытовой почве являются таковыми? Преступления на экономической… Ну, и так далее.

А почему два месяца? Любопытненько… Не иначе, Коминтерн собирается в следующем году устроить революцию в Германии? А что, члены коммунистической партии Германии аналитикой не занимаются? Или Пятницкий хочет иметь независимый источник?

— Хорошо. Через два месяца я предоставлю такую справку. Одна лишь просьба — предоставьте мне какой-нибудь образец. Должны быть какие-то критерии. По каким стандартам оценивать готовность народных масс к революции?

— Не обещаю, что критерии будут как для лабораторных работ, но кое-что я вам передам.