– Так вы возьмите эту коробку! – внезапно сказал мужчина, – Там таких сюжетов целая куча. Только, чур, с возвратом.

– Ого, а разве можно? Надо, наверное, спросить у начальства. Это же память.

– Так я и есть начальство. Николай Иванович Панин, – пенсионер протянул руку Швецову. – Простите, что сразу не представился. Сейчас уже на пенсии, конечно, дети занимаются всеми делами предприятия. Но именно я начинал делать эти чудо-аппараты.

– Мы едва знакомы, а вы мне, получается, всю историю, всё богатство даете? – Андрей упирался, хоть действительно хотел познакомиться с письмами и набрать сюжетов для своих рассказов.

– А я по глазам вижу, что вы человек не ветреный, а рассказы нам нужны. Я ж не писатель, сам не напишу. Пусть будут для потомков.

Николай Иванович с неожиданной ловкостью подхватил тяжелую коробку и передал ее Андрею. Тот, охая и кряхтя, принял и уже через 20 минут возвращался в Москву с твердым намерением написать не менее 10 рассказов о людях относительно недавнего прошлого, об их надежде и вере в чудо.

Андрей Швецов несколько недель разбирал эпистолярное наследие Елатомского завода. Перед ним стояла коробка бытописательских свидетельств 90-х и начала нулевых. Репрезентативная выборка жизни.

Это было время, когда, чтобы поговорить с близкими из Челябинска, Омска или Иркутска, люди заказывали переговоры, когда брали друг у друга видеокассеты и книги, когда соседи делились аппаратом «Алмаг» с такой же легкостью, как если бы заимствовали табуретку или спичечный коробок соли. Непростое, но душевное время.

Андрей особо выделил 10 писем. Каждое – целая история. Причем не столько про чудо-аппарат, сколько про надежду, отношения друг с другом, радости и печали.

Опытный журналист художественно обработал эти истории и превратил их в короткие рассказы, которые мы с большим удовольствием публикуем. Пусть они будут глашатаями эпохи.

Каждую весну врач-терапевт на пенсии Петр Бабушкин вместе со своей супругой Людмилой Борисовной и подслеповатым кобелем-боксером по кличке Тайсон, садились в «Ниву» и ехали в сад «Электрометаллург». Жить до осени. С возрастом Петр Петрович все больше тяготел к земле.

Не сказать, чтобы ему очень нравилось возиться на грядках. Скорее, привлекала сама эстетика садов, даже их философия. Пусть садовые домики часто монструозны, нелепы, а возня вокруг них в большинстве своем является какой-то карикатурой на крестьянский быт, но даже это греет сердце и радует.

Уже в марте, за несколько недель до начала сезона, пожилой врач парковал у подъезда свою «Ниву» и медленно, со смаком обдумывал садово-огородные планы. «Надо бы где-нибудь навоза раздобыть, на огурцы» или «Сват капот от ЗИЛа обещал отдать, приделаю вместо двери в сарае».

Сад для Петра Бабушкина был пространством теплого, спокойного сна, местом, где он дремал с открытыми глазами. В компании с женой – бывшим провизором, проработавшей в аптеке 44 года, он прятался в саду от бесплодной изматывающей суеты.

Впрочем, иногда тихий дачный быт Бабушкиных сотрясала канонада пронзительных звуков. Приезжали внуки: Аня и Ваня. Если для Петра Петровича и Людмилы Борисовны сад был колыбелью, то для восьмилетнего Вани и пятилетней Аннушки – пространством приключений и тайн.

Их манили темные позабытые домики, наполовину вросшие в землю, раскрытые пасти заброшенных чердаков, какие-то огромные силосные бочки и непролазные заросли яблони китайки.

Дети с утра до вечера носились по СНТ и придумывали тысячи игр. Рисовали карты, прятались, громко смеялись и активно осваивали дачную «целину». Аня любила собирать кузнечиков и жуков, а ее старший брат вместе с соседским парнишкой Гришей бродили по бесхозным садам и собирали металлолом.

Папа Гриши – предприимчивый хозяйственный мужичок Антон Палыч нагружал добычей прицеп «жигулей» и раз в неделю отвозил металл в приемку. На вырученные деньги покупал окрестной ребятне мороженое, торты, пирожные, ну и себя не забывал, естественно – брал трехлитровую банку «Жигулевского», которую они с соседом Петром Петровичем распивали под сиреневым кустом.

Как-то раз доктор ухаживал за грядками помидоров. Он часто любил повторять, что в такое непростое для страны время сбережения нужно обязательно хранить в банках. Имел в виду – стеклянные банки, конечно же, в которые каждую осень его жена закатывала огурцы, помидоры, болгарские перцы и странные, похожие на обитателей морских глубин, кабачки-корнишоны.

Из сосредоточенной работы врача вывел грохот. Ребята с трудом толкали по дороге самодельную тележку из детской коляски. Она скрипела, трещала и, казалось, вот-вот развалится.

– Что вы там такое тащите? – спросил Петр Петрович.

Он оперся на тяпку и пытался разглядеть, что за «малыша» катал внук Ваня в этой арбе.

– Аккумулятор нашли! – весело сказал Ваня.

– От КАМАЗа, тяжеленный! – добавил Гриша.

– А как вы его подняли, он же килограммов 30 весит? – Петр Петрович подошел к мальчикам и взглянул в их люльку.