Перечисленные деятели – лишь некоторые из множества представителей различных деноминаций и сект, которые приняли социализм (или что-то очень к нему близкое) и осудили капитализм как систему, несовместимую с христианским учением. О том, какое влияние он оказал на Церковь – в частности, на Англиканскую церковь, – свидетельствует назначение Уильяма Темпла архиепископом Йорка в 1929 году, а затем, в 1942 году, – архиепископом Кентербери. Темпл (1881–1944) был убежденным социалистом и сделал несколько поразительно радикальных заявлений в молодые годы. Так, он утверждал, что капиталистическая система – это «всего лишь организованный эгоизм», а социализм есть «экономическая реализация христианского Евангелия. <…> Перед нами выбор – социализм или ересь» 102 . С возрастом, особенно после своего назначения епископом Манчестера, Темпл стал мягче, но не утратил своей решимости добиваться экономической и социальной справедливости. В 1924 году он организовал Конференцию по христианской политике, экономике и гражданству, на которой христиане нескольких различных деноминаций представили доклады по широкому кругу экономических и социальных вопросов. Выводы конференции были, возможно, излишне осторожными и консервативными, но все же она обозначила рост христианского социализма и стремление Церкви к своему праву высказываться на социальные темы 103 .

Темпл продолжал отстаивать это право, и ярче всего он это сделал в книге «Христианство и социальный порядок» (1942), посвященной исследованию христианских принципов, которые должны лечь в основу послевоенного переустройства общества. Темпл заявлял, что капиталистическая система достойна осуждения не только ввиду эгоистических соображений тех, кому она невыгодна, но главным образом потому, что, благоприятствуя небольшому классу богатых и эксплуатируя остальных, она попирает принципы справедливости 104 . Ни один человек не должен подвергаться эксплуатации, ведь, как бы ни казалось на первый взгляд, все люди равны, ибо «все являются детьми одного Отца <…> все являются равными наследниками статуса, по сравнению с которым видимые различия в качествах и способностях не имеют значения» 105 . Темпл вторил Гору – и, безусловно, своему другу Тоуни – в тезисе о том, что право собственности не является абсолютом, а Скотту Холланду – в своем утверждении, что «закон нужен, чтобы сохранять и расширять реальную свободу». Здесь Темпл утверждает позитивную концепцию свободы: по его мнению, истинная свобода «должна быть свободой для чего-то в той же мере, что и свободой от чего-то» 106 . Систему, дающую материальные блага, даже если эти блага не замыкаются полностью на богатейшем классе, он осуждал в той мере, в какой она не соответствует принципам справедливости, равенства и свободы.

Эти положения принадлежат к уровню принципов, а не практической политики. Хотя Темпл был непреклонен в своем мнении, что Церковь должна высказываться по социальным вопросам, он отрицал, что ей следует отстаивать конкретную политику. Тем не менее он решился включить в книгу раздел о том, какую политику можно вывести из отстаиваемых им принципов; этот раздел был одобрен как Тоуни, так и Уильямом Бевериджем, который в то время готовил собственные предложения относительно послевоенного планирования 107 . Правительство, по мнению Темпла, может приобретать землю для строительства домов; оно может усиливать поддержку семей – например, в виде продуктов питания или талонов на одежду; школы должны обеспечивать всех учеников едой и молоком; финансируемые государством общественные работы должны нести пользу всему обществу, а также давать рабочие места безработным 108 . Эти идеи Темпл предложил в качестве иллюстраций, которые иногда называют средними аксиомами, поскольку они преодолевают разрыв между уровнем принципов и уровнем практической политики. Поразительно, однако, то, до какой степени предложения Темпла были реализованы на практике лейбористским правительством в 1945–1951 годах. Это говорит о влиянии церковного социализма, начало которому положили Стюарт Хедлам и Гильдия святого Матфея, на формирование нашей политики по сей день. Темпл, к сожалению, не дожил до этого времени; он умер в 1944 году. Его смерть, отмечает Дорриен, можно считать «символом ухода в прошлое целой эпохи» 109 .

Успехи лейбористов в 1945 году показывают, что христианский социализм не ограничивался только Церковью. Джеймс Кейр Харди (1856–1915) считается основателем Шотландской лейбористской партии и Независимой лейбористской партии (НЛП), а затем и самой Лейбористской партии. Проведенное в нищете детство пробудило в Харди ненависть как к капиталистической эксплуатации, так и к лицемерному христианству, однако верность религии он сохранил – выражением ее было членство в Евангелическом союзе. «Единственный способ служить Богу, – утверждал Харди, – это служить человечеству. Другого пути нет. Этому учит Ветхий Завет, этому учит Новый Завет» 110 . В рассуждениях Харди заметны те же темы, что и в рассмотренных выше направлениях церковного социализма. Евангелие, по мнению Харди, провозглашало, что все люди – дети Божьи и, следовательно, братья и сестры друг для друга; капитализм он осуждал, потому что тот провоцировал конкуренцию и раздоры, а не братское сотрудничество, которое должна была вызывать эта духовная реальность 111 . Для Харди социализм был «приложением к промышленности учения Нагорной проповеди». Хотя он признавал, что о государственном социализме и его целях – государственном владении и управлении промышленностью – в Нагорной проповеди не говорится, он полагал также, что обличение частной собственности и эгоистичной погони за личным богатством дают основания для этой формы коллективизма. Немного на марксистский лад Харди заявлял: «Легко показать, что коммунизм, конечная цель социализма, – это форма общественной экономики, очень близкая принципам, изложенным в Нагорной проповеди» 112 . Пример тому, по его мнению, дает общность имущества, о которой мы читаем в Деяниях апостолов; первые христиане не могли смириться с тем, что различия в богатстве и владении собственностью вызывают разделение в общине, для которой свойственно братство, а с ним – равенство и кооперация 113 .

Впрочем, марксизм Харди был непоследовательным. Он апеллировал к Марксу, обосновывая собственную политическую деятельность и утверждая, что политика и методы Независимой лейбористской партии и Лейбористской партии соответствуют тому, что делали Маркс и Энгельс, и с радостью ссылался на марксистский анализ для того, чтобы осудить капитализм 114 . Однако он не был систематическим марксистом; его биограф Боб Холман полагает, что «Харди немного читал Маркса и выбрал те фрагменты, которые соответствовали его собственным взглядам на этический и мирный социализм» 115 . Утверждение Харди о том, что в основе его социализма лежат учение и рассуждения Иисуса Христа, следует воспринимать всерьез; все остальное, даже теории Маркса и Энгельса, было необязательным дополнением. В этом отношении Харди – характерный представитель рабочего движения и основной массы британских левых, опиравшихся на немарксистский этический социализм, ключевым компонентом которого было христианство. Это отличает их от социал-демократических партий Европы, наиболее показательным примером которых является немецкая СДПГ (см. главу 3). Европейские партии, равно ортодоксальные и ревизионистские, впитали антиклерикализм и, более того, атеизм, которых в первые годы существования Лейбористской партии придерживалось меньшинство ее членов.

В связи с этим к Харди присоединились другие христианские социалисты. Хотя он и не дожил до этого времени, в первый лейбористский кабинет 1924 года под руководством Джеймса Рамзи Макдональда входили такие христианские социалисты, как Филип Сноуден (1864–1937), Артур Хендерсон (1863–1935) и Джон Уитли (186–1930). Сноуден и Хендерсон вернулись во второе лейбористское правительство Макдональда 1929–1931 годов; к ним присоединились Маргарет Бондфилд (1873–1953) и Джордж Лэнсбери (1859–1940). Сноуден был убежденным методистом и пришел в политику через Независимую лейбористскую партию и Лигу социалистов свободной Церкви, активным членом которой был Джон Клиффорд. Будучи канцлером казначейства, Сноуден стремился поддерживать свободную торговлю, сохранять баланс бюджета и придерживаться золотого стандарта, из-за чего его критиковали как противника истинно социалистического бюджета; однако в его защиту можно сказать, что оба лейбористских правительства были правительствами меньшинства и опирались на поддержку депутатов от Либеральной партии 116 . Хендерсон был воспитан конгрегационалистом, но впоследствии стал приверженцем уэслианского методизма, а также профсоюзного движения; он сыграл ключевую роль в создании устава Лейбористской партии 1918 года, 4-я статья которого вызвала столь бурные дискуссии в последующие десятилетия; он был лидером лейбористов с 1931 по 1932 год, после того как Макдональд образовал коалицию Национального правительства 117 .

Уитли, набожный римский католик, был исключен из второго лейбористского правительства, потому что вместе с другим деятелем Красного Клайдсайда 118 Джеймсом Макстоном критиковал Макдональда и Сноудена за отсутствие более радикальной программы 119 . Ему же принадлежит один из немногих успехов первой недолговечной лейбористской администрации – Закон о жилищном строительстве (финансовых положениях) 1924 года, который увеличил финансирование муниципальных органов власти из центра на жилищное строительство. Уитли считал, что «из того духа братства, который всегда присутствует в сердце человека, но так часто подавляется борьбой за существование», проистекает социализм, и утверждал, что конкурентная среда, порожденная капитализмом, не позволяет людям жить как дети Божьи 120 . Он всеми силами пытался примирить свои политические взгляды с оппозицией – как официальной, так и неофициальной – со стороны его Церкви. Официальная оппозиция была высказана в папской энциклике «Rerum novarum» 1891 года, в которой папа римский Лев XIII, высказавшись против злоупотреблений и несправедливости капитализма, осудил также и социализм 121 . Неофициальная реакция последовала, когда священник прихода, в котором жил Уитли, организовал перед его домом манифестацию. Уитли ответил очень красноречивой (особенно в тех обстоятельствах) речью, в которой раскритиковал класс капиталистов за кражу всеобщего богоданного права соучаствовать в красоте творения и наслаждаться процветанием жизни 122 . «Католическая церковь, – утверждал Уитли, – всегда больше склонялась к социализму или коллективизму и равенству, чем к индивидуализму и неравенству. Она всегда была Церковью бедных, и все исторические нападки на нее исходили от богатых» 123 .

Конгрегационалистка и профсоюзная активистка Бондфилд стала в 1929 году первой женщиной – министром Великобритании. Хотя после того, как дьякон посоветовал ей выбрать между Церковью и профсоюзом, часть жизни она провела вне Церкви (приняв эту предложенную ей альтернативу всерьез, она выбрала профсоюз), все же своими социалистическими взглядами и организацией кампаний против эксплуатации работниц магазинов (к которым принадлежала и она сама) она была обязана именно воспитанию в духе нонконформистского протестантизма 124 . Бондфилд стремилась к тому, чтобы на практике лицезреть исполнение Золотого правила – «Возлюби ближнего своего, как самого себя» – в экономике и обществе, полагая, что для этого требуется передача государству ключевых отраслей промышленности и финансового сектора 125 . Для Бондфилд ключевое значение имела мысль о том, что недостаточно просто национализировать промышленность – следует сделать приоритетом служение обществу, а не стремление к прибыли 126 . Государственной собственности как таковой для этого не хватит, если рабочие и потребители не будут вовлечены в управление промышленностью. Хотя такое положение лучше, чем частная собственность, оно не позволило бы в полной мере развиться духу сотрудничества. Социализм, утверждала Бондфилд, должен включать в себя «реорганизацию общества на основе как политической, так и промышленной демократии» 127 . Другой примечательной фигурой является Эллен Уилкинсон (1891–1947), известная как соавтор опубликованного в 1945 году манифеста Лейбористской партии, в котором она заявила о необходимости борьбы с «несправедливостью» везде, где она затрагивает «людей, детей Божьих» 128 .