Ему хотелось сделать ей больно, хотелось, чтобы она просила о пощаде, умоляла, плакала… но он сдержался. Все впереди. Он молчал, глядя на нее, чуть усмехаясь.

Зная, что она может считать его эмоциональный фон, он подумал о том, что победил, что этим утром успел поизмываться над своими врагами и соперниками. А также нашел способ, который, возможно, в будущем даст ему то могущество, о котором он не смел и мечтать. И тогда все будут бояться его и уступать ему. И нехебкау будет одной из многих. Если захочет, он заведет целый гарем из красивых женщин, потому что никто не посмеет сказать ему нет.

Он надеялся, что все эти мысли окрасят его эмоциональный фон в цвета триумфатора.

Он знал, что красив, его внешность становилась все более притягательной с ростом власти в его руках. Анна не могла не заметить этого. Девушка продолжала смотреть ему спокойно в глаза. Но он чувствовал, что его безмятежность, триумф и уверенность в себе теперь прикрыли то раздражение, что он испытал при виде ее спокойствия.

«Я знаю больше, чем ты, Анна. И я сильнее тебя».

Они продолжали дуэль молчания. Теперь уже стало понятно, что она не заговорит первой. К своему удивлению, Сантьяго понял, что она слишком хорошо его знает.

«Когда успела, тварь? Я же старался тебя обмануть…»

Но змеюга все чувствовала слишком хорошо. Она ни за что не заговорит первой. И может, будет молчать и дальше. Даже если он заговорит.

Санти решил начать с легкого.

– Что у тебя за рисунок на лбу?

Анна сначала опешила, потом вспомнила и улыбнулась. «Дрянь. Значит, воспоминание о нем дает тебе уверенность?»

– Третий глаз, – ответила она.

«Вот ты и заговорила… И еще шутки шутишь… сейчас тебе станет не до смеха».

Лениво откинувшись спиной на спинку кресла, Санти слегка улыбнулся, словно ответ Анны его позабавил.

– Любопытно… мы тут сегодня поймали вблизи от резиденции одного оборотня с таким же знаком на лбу. Случайно, не знаешь лорда Рагана?

И Санти с удовлетворением проследил, как Анна бледнеет, а ее зрачки вытягиваются и начинают в раздражении и страхе пульсировать. Ее пальцы слегка дрогнули, словно она хотела схватиться за подлокотник, но вовремя поняла, что это еще больше выдаст ее волнение. И Санти с наслаждением продолжил:

– Рычит, что ты его жена. Моим парням пришлось здорово его отдубасить, чтобы утихомирить и посадить на цепь.

Тут он наклонился к Анне и вкрадчиво спросил:

– Ты ведь не его жена? Ведь ты бы не стала совершать такую глупость?

Она ненавидела его, Сантьяго не нужно было обладать ее зрением, чтобы ощущать волны ненависти, гнева и презрения, исходящие от агента Грей.

– Ты вынудил меня на этот шаг! – огрызнулась она.

– Спала с ним?

Его тоже потряхивало от ярости, от гнева, что она под любого готова лечь, лишь бы доказать ему – что? Что он ее недостоин? Что он ей омерзителен?

– Спала или нет?

Ненависть во взгляде нехебкау стала невыносимо яркой.

– Спала! И мне понравилось! – крикнула она ему в лицо.

Он ударил ее наотмашь по щеке прежде, чем понял, что творит. Но теперь уже было поздно. Она вывела его из себя, и Санти жаждал отомстить.

Анна даже защититься не смогла. Вторую пощечину она успела блокировать, но тут же оказалась обвита паутиной. Руки прижаты к подлокотникам, ноги – к ножкам кресла. Санти схватил ее за горло и заставил посмотреть себе в глаза.

– Я с него спущу шкуру. И буду тебя на ней трахать вечерами возле камина. Поняла?

И понимая, что сейчас он слишком разозлен, чтобы действовать хладнокровно и подавить ее волю, вышел из комнаты.

Анна пыталась освободиться от паутины, но тщетно. День медленно угасал за окном, а она злилась на Санти, на себя, на Рагана, на Макса, на весь мир.

Одна мысль о том, что Санти действительно причинит Рагану боль, убивала ее. Ведь он здесь совсем ни при чем. Зачем он пошел за ней? Зачем сунулся в логово инквизиторов? Дурак! Идиот!

Она теряла силы и уверенность в том, что сможет договориться с Санти. Как начать разговор? Как спасти всех и себя? А теперь, без Рагана, ее сестра тоже уязвима? Одна мысль об этом жгла ее не хуже каленого железа. Сантьяго выбрал отличный способ пытки – полное ее отсутствие.

Через четыре часа Анна расплакалась от своей беспомощности. Слезы были скупыми, колючими, злыми. Они прожигали дыры в паутине, но их было недостаточно для того, чтобы освободиться. Анна рвалась из паутины уже просто из чувства противоречия и упрямства, чем с надеждой на освобождение. А потом она закричала от ярости. Еще и еще раз. Пытаясь вырваться, нехебкау вконец измоталась. Но стоило ей подумать, что Рагана или Макса сейчас пытают из-за нее, Анна снова начинала бесполезные попытки вырваться.