А знания специалиста (в том числе и врача) должны работать ежедневно. Если у него нет практики с пациентами, то он уже и не клиницист. Работать мне хотелось и головой, и сердцем, поэтому я писала в различные клиники, фонды, АНО, НКО и много еще куда, чтобы мне разрешили приехать и провести благотворительный прием. Порой приемы были бесплатными для пациентов, порой нет, но за достаточно скромные деньги, так что хватало денег на еду, гостиницу и билет, чаще всего в один конец.

И вот однажды я вела прием в частном центре одного маленького города. Вырученные деньги пошли на билет домой и в краеведческий музей, в который я, увы, так и не успела.

Сотрудники клиники постарались очень хорошо. Пациенты были записаны, приходили ко времени. У большинства людей были крайне запущенные стадии, и они приходили с надеждой, поэтому их медицинские документы были в порядке. Не все случаи были безнадежны, кому-то удалось продлить жизнь, кому-то нет. И вот после двенадцатичасового рабочего дня я сняла с себя халат и решила перед отъездом посетить музей.

Одним из организаторов моих встреч с пациентами была регистратор Алиса. Красивая, высокая, стройная, голубоглазая брюнетка. Белая блуза, черная юбка-карандаш, высокий каблук. Такую красотку увидишь – будешь просто так в клинику приходить.

Она открыла дверь в кабинет, встала у проема и говорит:

– Анна Андреевна, к вам еще один пациент записался. Но дело в том, что у них сломалась машина и они приедут только через полчаса.

– Алиса, я хочу в музей и домой.

– Анна Андреевна, если вы его не дождетесь, то он сам вас найдет. Это наш местный вор в законе.

– Тем более. Пусть ищет меня. Он ваш авторитет, не мой.

Я улыбнулась, так как такие «важные люди» меня давно уже не пугают.

Если верить всем желающим попасть в твой кабинет не по записи, это обязательно либо друг главного врача, либо родственник губернатора, а может, и правая рука президента.

Алиса побледнела. Она подошла ко мне, взяла меня за руку и сказала:

– Анна Андреевна, он нас убьет. Мы думали, что у вас осмотр до 21:00 будет. А у нас получилось до 20:00.

– Я успею на автобус домой?

– Я вас отвезу до автовокзала сама.

Сраженная искренностью Алисы, я осталась ждать своего последнего пациента, а чтобы не терять времени даром, начала читать про местный краеведческий музей.

Передо мной сидит мужчина, 45 лет. Коренастый, ростом 185 см, весом 120 кг. Я бы не сказала, что он страдает ожирением. Да, вероятно, его индекс массы тела сигнализировал о том, что ему пора переходить на брокколи и редиску, но на самом деле это была машина из мышц. Машина, которая обладала большой силой и эмоциональной лабильностью. В течение всей беседы он играл роль то милого ловеласа, то сурового преступника. И все бы ничего, но рядом с ним была его супруга. Женщина 40 лет, голубоглазая блондинка с печальным взглядом. И даже модная дорогая одежда и бижутерия не могли скрыть от меня ее печальный взгляд, исполненный женской тоской.

Из его рассказа стало известно, что пару лет назад он вместе с коллегами («корешами») решил ограбить магазин. Однако один из них не пришел на место встречи и, скорее всего, сообщил полицейским о грядущем мероприятии. Ограбление провалилось. Полицейские скрутили нашего героя и хорошенько отмутузили его дубинками и кулаками. Били преимущественно в поясничную область. Да так били, что он экстренно попал в больницу – сразу на хирургический стол. Когда хирург увидел «раздробленную» правую почку, он, не раздумывая, удалил ее. Уролога в больнице не было, поэтому хирург сделал все, что смог. Удалил, зашил и пошел дальше спасать людей.

На следующий день наш герой очнулся и попытался сбежать из больницы, но его поймали, правда, уже по почкам не били. Жена выхаживала своего супруга, и через пять дней его выписали. Хирург попросил супругу вернуться через пару-тройку дней за результатами гистологического заключения, ведь почка была превращена в месиво, а этот факт, вероятно, поможет стороне защиты в суде.

Дело было действительно плохо, пациент уже пару раз посещал суд и получал условные сроки. Супруга была уверена, что ее мужу нужна психологическая помощь, но он реагировал на это предложение агрессивно, грубил ей.

Супруга протянула мне результаты гистологического исследования.

– Хирург сказал, что нужна консультация онколога. А я его переспросила: «Может быть, уролога?»

В итоге оказалось, что у пациента был рак почки, но настолько маленьких размеров, что морфолог с трудом смог описать размеры образования. В верхнем полюсе правой размозженной почки визуализировались злокачественные клетки рака почки общим размером 5 мм.

Что видит в таких заключениях онколог?

Пациенту повезло (как бы странно это ни звучало). Рак почки на такой ранней стадии практически невозможно выявить с помощью УЗИ, КТ, МРТ. Эта случайная находка спасла человеку жизнь. Если бы полицейские не превратили почку в отбивную, то через 1–1,5 года пациент явился бы на осмотр к онкологу уже с более серьезными проблемами.