Майора больше нет, никто ее не защитит. А этот граф смотрит на нее своими холодными как лед глазами и презрительно усмехается. Но его презрение волновало меньше всего, а вот множество незнакомых людей, которые будут повсюду, действительно беспокоило: кто-нибудь может ее узнать…

Ну кто тянул ее за язык! Ей просто повезло, что граф сразу же не выгнал ее. Схватив с кровати подушку, Обри прижала ее к лицу, чтобы заглушить рыдания, сотрясавшие тело. О боже, боже! Ну разве можно так распускаться? Она не может потерять эту работу. Она должна безропотно исполнять все, что ни пожелает надменный граф Уолрейфен, и не раскрывать рта. Теперь все изменилось.

Майор умер, и Кардоу перестал быть ее убежищем.

Джайлз с нетерпение ждал и был рад видеть джентльмена, который ближе к вечеру вошел в его кабинет, хотя теперь совсем не был похож на кругленького вечно взъерошенного толстячка, с которым они вместе играли в детстве. Джеффри Креншоу похудел, кожа да кости, и выглядел не очень опрятным: рубашка заправлена кое-как, на обшлаге расстегнутого пальто красовалось темное пятно крови, в руке – кожаный саквояж, а на плечах – вселенское бремя, если судить по выражению лица.

– Прости, что так поздно, – сказал доктор, протягивая свободную руку. – Рад видеть тебя, Уолрейфен.

– И я, дружище, хотя повод далеко не радостный. Я не очень отвлек тебя? – Джайлз жестом указал на кресло.

– Джек Бартл, накачавшись пивом, взялся за косу. Но в твоей записке было сказано, что дело срочное, поэтому я наложил ему швы и поспешил сюда. Да, прими мои соболезнования. Такая трагедия! После похорон матери ты здесь не был и вот опять похороны. Жаль, жаль, что только печальные события приводят тебя домой.

– Это не дом, Джеф, – тихо возразил Джайлз, пройдясь к окну и обратно. – А приехал я, потому что должен был: это мой долг.

На мгновение Креншоу стало не по себе, и он, немного помолчав, сказал:

– Мы с тобой старые друзья, Джайлз, и в детстве чудесно проводили время. Я знаю, твоей маме здесь не нравилось, но разве на самом деле было так плохо?

– Взгляни на это место! Разве оно для молодой, красивой, полной жизни леди? А этот угрюмый старинный замок, море, туман, полная изоляция… Господи, все это высосало из нее жизнь.

– У нее был ты, – возразил Креншоу. – Ты был ее жизнью.

– Да, а мой отец попытался отнять у нее и это, разве не так?

– Многих мальчиков отправляют в школы, Джайлз, – мягко заметил доктор. – Это вовсе не конец света.

– Мы теперь вряд ли разберемся в той трагедии. – Джайлз вернулся к окну и всмотрелся в темноту. – Давай займемся этой: возможно, сумеем найти виновного.

– Да, конечно. Я чем-то могу помочь?

Джайлз хотел узнать, что его друг думает о смерти Элиаса. Креншоу был хорошим доктором, достойным продолжателем дела отца, и ему можно было доверять.

За рюмкой бренди Креншоу объяснил, как в день смерти Элиаса оказался в замке.

Это был день открытия осенней ярмарки, и один из слегка подвыпивших лакеев Кардоу бежал по деревне и во всю силу легких орал, что майора убили. Тогда, схватив саквояж, Креншоу бросился наверх по холму в замок, но оказалось, что надежды нет, а вскоре прибыли констебль и местный мировой судья. Окно библиотеки было открыто, что неудивительно, потому что день выдался теплым, но никаких признаков насильственного вторжения в замке не обнаружили.

– Джеф, а кто нашел моего дядю? – спросил Джайлз, стараясь все осмыслить.

– Думаю, миссис Монтфорд, – после небольшой паузы ответил Креншоу.

– Она слышала выстрел?

– Полагаю, она приняла его за хлопушку в деревне. Она обнаружила, что майор мертв, когда принесла ему поднос с чаем.

– Боже милостивый!

– Но дело не в этом, – резко сказал Креншоу, наклонившись вперед. – Ему выстрелили в грудь. Он видел убийцу и даже не защищался.

– В грудь? – Джайлз поставил рюмку и с трудом перевел дыхание. – Джеф, ты же не думаешь…

– Даже мысленно не произноси это, – покачал головой Креншоу. – Ты слишком хорошо знаешь, к чему приводят такие разговоры. Кроме того, оружие не найдено.

– А как у него было со здоровьем? – Запустив руку в волосы, Джайлз размышлял над словами друга. – Может, он был в отчаянии, поэтому покорно принял смерть?

– Оставляло желать лучшего, – откровенно сказал Креншоу. – Виски и бренди в немереном количестве сделали свое дело, а лечиться он категорически не хотел и бросить пить отказывался. К тому же ничего не ел.