Сашка на всякий случай выдержал паузу, глядя пристально в глаза французу, и сказал: — А точнее?

— Точнее….
– замялся тот. — Грош и 3 пфенинга. Меньше никак!

— Хорошо. Несите билет.

— А деньги?

— Сначала билет — потом деньги! — жестко сказал Сашка и улыбнулся, вспомнив знаменитую комедию.

Вечером Егор подвез его к театру. Сашка в своем парадном прикиде поднялся по лестнице и вошел в зал с гардеробами, практически идентичный фойе некоторых старых московских театров. Оставив в гардеробе шерстяную накидку (типа пелерины, ее пошили ему по эскизу еще в Питере), он погулял по доступным местам здания, дождался звонка (уже звонят, как и у нас!), вошел в партер и удивился, увидев, что зрители в нем сидят хоть плотно, но в художественном беспорядке, на простых стульях. Впрочем, контролер нашел ему свободный стул где-то в середине зала. В партере, судя по одеждам, расположилась публика среднего достатка (служащие, младшие офицеры, бакалейщики?), причем наряду с мужчинами присутствовало немало молодых женщин. На него, явного аристократа, скашивали глаза: мужчины недоуменно и недовольно, девушки заинтересованно. "Подгадил, лягушатник! — осознал Сашка. — За ту цену я должен был сидеть в ложе….".

Но вот прозвенел третий звонок и гомон зрителей умолк. В оркестровой яме мелькнул смычок, и бодро раздалось многоголосье скрипок. Впрочем, увертюры как таковой не было: занавес поехал в стороны, открывая задник сцены с фигурой сфинкса(?), а на сцене — колонны в римском стиле, меж которых появился молодой мужик в белой тоге и резво запел по-итальянски. "Ни фига это не Служанка-госпожа, — сообразил Сашка. — Видимо, Египет, а раз римские колонны, значит что-то про Цезаря и Клеопатру. Подстава что-ли? Ну. попал в оперу — сиди и слушай".

Музыка ему, в общем, понравилась: аллегро сменилось нежным адажио, потом наоборот — все как у всех в ту пору. Правда арии, на его взгляд, были маловыразительными и не запомнились. Цезарь оказался почему-то тенором — это в пятьдесят лет? Хотя в опере он был максимум тридцатилетним. Клеопатра чересчур задрапирована в одежды (там ведь жарко, в Египте!), но ее сопрано звучало выразительно. А первый певец кого изображал? Надо в перерыве поспрашивать знатоков.

Перерывов по ходу оперы было два, а сама она оказалась практически несменяемым шлягером последнего десятилетия под угаданным Сашкой названием. Автор же — Карл Граун, первый и пока единственный руководитель Берлин-опера. Еще он узнал, что никакой подставы нет — короткая опера Перголези завершит праздник любителей оперной музыки. "Ну, блин, все как у нас! — хохотнул Сашка. — В первом отделении концерта — разогревальщики, во втором — мэтры".

"Служанку-госпожу" публика приняла с большим воодушевлением. Каждая ария сопровождалась горячими аплодисментами, комические выходки героини вызывали дружный смех, а финал все встретили стоя и требовали актеров на выходы несколько раз. Сашка в этот раз был с публикой единодушен: развлекуха удалась! Он хоть не знал итальянский язык, но ведь его не знало и большинство берлинцев. Просто ситуации по ходу пьесы были так понятны, узнаваемы….

Егора он нащел с коляской на должном месте. Тот заметил воодушевление "барина" и позволил себе вольность: — Ужли так было интересно?

— Промаялся два часа, а в третий похохотал. Можно было б и тебя приодеть да взять — но, боюсь, ты б первые два часа не высидел….

Утро десятого октября 1753 года Сашка встретил в Ганновере. Постоялый двор размещался у реки Ляйне, в одном ряду со старинными домами горожан, и из окна открывался вид на красно-серый дворец курфюрста Ляйнешлосс (красными были крыши дворцовых зданий), явно перестроенный из замка. Сашка вспомнил, как их коляска пересекала северные предгорья Гарца, усеянные маленькими готическими городками с редкими вкраплениями полуразвалившихся замков, еще один "столичный" город Брауншвейг (впрочем, симпатичный и компактный, с роскошным герцогским дворцом, перед которым стоял на пьедестале оскаленный бронзовый лев) и втянулась в предместья более масштабного Ганновера. Что ж, можно браться за дела….

Тут в комнате появился Егор и похерил его планы: сначала стоило снять приличное жилье, куда не стыдно приглашать будущих знакомцев. Хозяина постоялого двора они, естественно, спрашивать не стали — подсказали горожане: желающих сдать квартиру много, были бы у господ деньги…. Поехали по указанным адресам, и тут Сашка, неожиданно для себя, стал привередничать: тут тесно, здесь чем-то пахнет, этот район, похоже, непрестижный…. Они уже достигли Рыночной площади и углубились за нее, как вдруг господин Чихачев увидел, наконец, жилище своей мечты: светлый фахверковый трехэтажный домик (с эркером на уровне второго этажа), расположенный на углу сходящихся на конус узких улочек; стены дома были увиты плющом (еще зеленоватым), а окна задернуты веселенькими занавесками.

Этого адреса у них не было, но Сашка вышел все-таки из коляски и постучал молоточком в дверь. Довольно быстро она открылась, и он увидел перед собой просто, но опрятно одетую женщину средних лет, не высокую и не маленькую, приятной дородности и миловидности, с доброжелательным лицом, на котором, впрочем, еще не погасло выражение некоторой озабоченности.

— Гнедиге фрау, — начал с "леща" ушлый Сашка. — Мне крайне нужно снять квартиру в вашем районе. Но те, что предлагают, мне не нравятся. Зато Ваш дом выглядит таким уютным, что я решился узнать: не нужен ли Вам дополнительный ежемесячный доход в два талера?

— Два талера? — растерянно переспросила женщина. — Это ведь очень много….

— Красота требует жертв, — изрек Сашка и осклабился.

— У меня действительно пустует этаж, — молвила женщина нерешительно. — Правда, я никогда не пускала жильцов….

— Я тоже Вас побаиваюсь, ди фремде фрау (незнакомая женщина) — продолжал стебаться бывший студиозус. — Но жизнь на постоялом дворе — не сахар.

— Вы будете жить один, сударь? — продемонстрировала женщина готовность к сдаче.

— У меня есть, конечно, слуга. Вон тот молчаливый мужчина на козлах….