— В восемь обещала.

— К Юре сегодня ходила, — поделился он инсайдами. — Рассказывала, что все поняла и план по культурному обмену с Китаем показывала, аж на полгода вперед — думала это он тебя подослал, политинформацию провести.

— Опытная, — вздохнул я. — Привыкла сигналы эти ваши партийные считывать.

— И ты учись, — покачал на меня трубкой Судоплатов. — Тебе с этими кадрами работать, потому что других все равно нет.

— Фигня, — отмахнулся я. — Мне через аппарат карабкаться не придется, у меня параллельный путь, через любовь народа, ненависть врагов и личную преданность ближнего круга.

— Помогу, пока живой, — пообещал он. — Но сигналы ловить все равно учись — пригодится.

— Хорошо, — покладисто пообещал я. — А нам зачем в парилку с Цвигуном? Тоже сигнал подать?

— Иногда в парилки ходят для удовольствия, — усмехнулся он.

— Понимаю, — покивал я. — Может другого министерского соседа тогда до кучи позвать?

— Кольку-то? — хмыкнул Судоплатов. — А и давай! Позвонишь? Вставать не хочу.

— Конечно, — не стал я осуждать деда за лень и пошел к столику с телефоном. — А он дома?

— Я-то откуда знаю? — буркнул дед, выстукивая выкуренную трубку в топку камина. — Четыре-три-семь набери, узнай.

— Следите чтоли? — спросил я, набирая номер.

— Государство всегда обязано знать, где и в каком состоянии находятся высшие должностные лица, — назидательно ответил дед Паша.

— Да, Павел Анатольевич? — раздался в трубке вежливый мужской голос.

— А где сейчас Министр МВД? — спросил я.

— Сергей, а Павел Анатольевич знает, что ты позвонил? — проявил осторожность собеседник.

— Он меня и попросил позвонить.

— Я тут сижу! — рявкнул Судоплатов, развеяв подозрения дежурного.

— Сейчас, подожди на линии, — велел тот, и в трубке стало тихо.

— А почему на время ожидания на линии музыку не включать? — спросил я деда. — Скучно же.

— КГБ скучать не умеет, — гоготнул он. — Катьку бы до инфаркта не довести — таким составом только с должности и снимать. После ужина домой как на крыльях полетит — подумает, что тоже сигнал — простили мол.

— Неудивительно, что у нас столько заслуженных просиживателей партийных кресел от сердечных приступов мрет, — фыркнул я. — С такими эмоциональными качелями.

— Коммунист должен иметь железные нервы, — заметил дед Паша.

— Как у тебя? — подмазался я.

— Как у меня! — не смутился он.

— Николай Анисимович в своем кабинете в Министерстве, — вернулся на линию оператор. — Соединить?

— Соедините, пожалуйста, — согласился я.

Прошло полминуты.

— Щелоков!

— Здравствуйте, Николай Анисимович, — поздоровался я.

— А ты чего по «вертушке» звонишь? — удивился он, узнав меня по голосу.

— Так вышло, — исчерпывающе ответил я. — Вы сегодня в «Потёмкин» собираетесь? Дед Паша попросил вас в баню позвать.

— Погоди-ка, — попросил он и положил трубку на стол. Немного неразборчивого бормотания на фоне, и он вернулся. — Как раз работа на сегодня закончилась, приеду. Во сколько жар накопится?

— Во сколько? — шепотом спросил я деда.

— К половине седьмого зови, — велел он.

— К половине седьмого. Еще Семен Кузьмич придет.

— Буду, — пообещал Николай Анисимович и положил трубку.

— Сымитировал отсутствие рабочей нагрузки, — радостно настучал я, вернувшись в кресло.

— А куда бы он делся? — фыркнул Судоплатов. — У него теперь должность волчья, только на личных связях наверху и держится. Месяц назад наши у него из-под машины бомбу вытащили, тайком, чтобы не волновался.

— Нашли подрывников?

— Нашли, — кивнул он. — Три инфаркта в один день — генерал ментовский и два кооператора.

— Ох уж эти магнитные бури — на сердце плохо влияют, — вздохнул я.

— Ой как плохо! — заржал Судоплатов.

Товарищи министры прибыли вовремя, и мы сразу же направились в баню.

— Давай помогу, — вызвался дед помочь расстегнуть пуговицы рубахи.

— А чего это у тебя? — со свойственной главе Советской милиции наблюдательностью наконец-то заметил травмированный палец Щелоков.

Тяжело Николаю Анисимовичу — седены в волосах прибавилось, морщины углубились, но глаза — напротив, сияют решимостью и отчаянием формата «сдохну, но не сдамся! ».

— Ковырял где не надо! — гоготнул Семен Кузьмич.

Поржали.

— Да на лыжах катался — в дерево въехал, — изложил я настоящую версию событий.