Магия: 5.

Харизма: 4(-4 от текущего состояния, +1 от внешности).

Обман: 1.

Ловкость рук: 1(+1 от полученных достижений).

Знания: 0.

Знания рынка: 0.

Знания рун: 0.

Знания артефактов: 0.

Единство с природой: 0.

Единство с тенями: 0.

Вера: 0.

Обращение с оружием:

Острое: 2.

Тупое: 1.

Древковое: 0.

Дальнобойное: 0.

Д оступные навыки: Плащ и кинжал(ур. 6), Берсерк(ур. 3), Возложение рук(ур 1.)

Доступные умения/пассивные навыки: Знание эльфийского языка(ур. 10), Обращение с клинками(ур. 7.), Техника Ульриха, клинковый подтип(ур. 10), Закалённое тело(ур. 1), Вечный крестовый поход(ур. 1.), Память Давида(ур. 1), Праведный гнев(ур. 1)

Было бы неплохо прокачать правую ветку жреца до упора. Среди всех базовых доступных классов, этот предоставлял без дополнительных условий возможность получить встроенный бафф к классу брони. Навык, если правильно помню, называется "Моё тело, мой храм", и он — один из двух скиллов, завершающих эту ветвь жреца. После неё обычно переходят в инквизиторы, если ещё не получили этот подкласс. Что же до прокачки...

Очки здоровья сейчас — единственное, что отделяет меня от окончательной смерти. Второй по счёту, после которой наступит окончательный финал моей трагикомедийной жизни. Поэтому большая часть очков отправилась в силу, подняв мои хэпэ до целой тысячи с гаком. Остальные добили ловкость до двадцати пяти и выносливость до сорока. От запаса сил зависело, сколько я смогу держать "Берсерк" активным, а скорость атаки, движений и реакции так вообще была жизненно необходима. Конечно, ловкость была системным усилением моего персонажа; с учётом моих собственных навыков, её реальный показатель был где-то на шестидесяти-семидесяти. К сожалению, с другими основными характеристиками это не работало.

Достав клеймор из инвентаря, я прикинул меч вновь — куда легче, раза в два, но всё ещё ощутимо. Махать, как Айрон, не смогу, но провести серию из двух или трёх последовательных ударов за пару секунд — сумею. Впившись взглядом в труп с торчавшим мечом из лица, я тяжело вздохнул. Я едва не сдох. На самом деле чуть не помер, не откис, а спасся исключительно благодаря тому, что против меня был человек. Люди предсказуемы, в какой-то степени. Твари Кристар — совсем другое дело. Поэтому сражайся я с теми же условиями против чудовища того же уровня, что и рыцарь-предатель, мои кишки украсили бы эту комнату ещё в первые несколько мгновений боя. Монстры в разы опасней...

Но они хотя бы не умеют врать.

— Да, ублюдок? — хрипло рассмеялся я, тут же закашлявшись. — Кх-кха... Так, ладно, пойдём снимать мой стартовый капитал.

Вытащив свой клинок из тела, я, поднатужившись, перевернул Айрона на спину, принявшись работать с заклёпками. Панцирь состоял из нескольких частей — грудной пластины, переходящей в короткую юбку, защищавшую пах и бёдра, массивных перчаток, спинной пластины с меньшим количеством изгибов по сравнению с передней частью, и грудной пластины-воротника, опущенной Айроном для удобства. Завязки, крепления, крючки... Уже через пять минут я понял, что дело затягивается, а запас сил не резиновый. Но не оставлять же этого засранца вот так тут лежать! Спиздят же!

— Никому не отдам, — прорычал я, возвращаясь к раздеванию трупа. Ослабив две основные пластины, снял их через голову Айрона, наплевав на кровь, перепачкавшую и броню, и меня. Отправив их в инвентарь, посидел немного, переводя дыхание. Отцепив ворот, перешёл к перчаткам. Промучавшись с разгибанием пальцев мервеца, вытер пот со лба, окончательно превращая в себя в воняющую и перепачканную в телесных жидкостях массу из плоти, лишь отдалённо напоминающей человека. — Тьху...

Боги следят за тобой, чемпион!

Давай узнаем, кто обратил на тебя внимание в этот раз...

Ларотан, бог золота и богатства, с любопытством смотрит на смертного, оскверняющего тело святого рыцаря. Он улыбается, спрашивая его: на что он рассчитывает?

— Убил его я, добыча — моя, — не утруждая себя взглядом в низкий потолок, ответил я. — И какой он, в жопу, святой рыцарь... Каждый, кто помогает чёрным наёмникам, достоин называться скорей проклятьем этого мира.

Ларотан, бог золота и богатства, кивает, признавая слова смертного как правду и только правду. Он спрашивает его: стоит ли добыча таких трудов?

— У меня есть долг, который я обязан выплатить через тридцать дней, — поднатужившись, чтобы снять первую перчатку, объяснил я. — Не выплачу — помру. Так что тут хочешь не хочешь... Оскверняй не оскверняй... — отогнув последний палец второй перчатки, я вытер очередную порцию пота с лица. — А зарабатывать как-то надо...

Ларотан, бог золота и богатства, задумчиво поглаживает бороду из серебряных нитей. Он качает головой, понимая ситуацию смертного. И спрашивает его о том, что он будет делать с тем состоянием, что может получить.