Жму плечами и ухожу подальше, особенно не оглядываясь на продавца. Возможно, я совершаю серьёзный прокол, но, чёрт возьми, четыре полновесных серебряных монеты! Я не с верхушки шпиля спустился, чтоб тратить такие деньги на чушь! Прокрадывается коварная мысль: «а откуда спустился вообще?», но мгновенно отсекается. Размышлять буду, когда отстанут церковники и их гончие. И обязательно — обложившись освящённым ладаном, десятком оберегов и полным набором гальдраставов. Нечего демонице глазеть на мои мысли. Пусть лучше пытается отгадать, что ищу в толпе.

Благо, есть кого поразглядывать: ведь мимо меня течёт самый разномастный люд — техники в грубоватых робах, скорее напоминающих монашеские, ищущие «диковинку» гости со Шпиля (все как один с солидной охраной), бойкие лоточники и скоморохи, показательно игнорирующие неписанные неяркие цвета. Да ещё и с настоящим медведем, пляшущем на дудке! Ан нет, не настоящим. Провода и трубки намекают мне, что внутренности у этого косолапого давно заменены на механизмы. Память Адриана подсказывает, что нехитрый разум тоже заменён на пленённого беса (кто б это не был).

— Ключ к своему архиву ты тут не найдешь, — комментирует мои поиски Ада. — Хранилище данных заперто на генный ключ, и…

— Знаю.

— Точно ли? Мне кажется, ты слегка растерян. Твоя невма, может, и закрыла содержание мыслей, но их хаотичность меня… удручает. Ты растерян, а ведь твой расписной список весьма… обширен.

Она может говорить без этих придыханий вообще?

— Ни грамма. Дойду до выхода и сразу рвану в лёжку в один из шпилей.

— Какой?

— Естественно Вакх, — фыркаю я и прикусываю язык. Это было лишним.

— Ваакх… интересно. Там много почитателей моих братьев и сестёр, хотя и меньше, чем в Лаодикии.

— Ты серьёзно надеешься задержаться в моём импланте?

— Я уже в твоей нейронной плоти, и для моего изгнания нужно что-то посерьёзнее, чем вырывание ракушки.

— И что же?

— Например, мирской дознатель и обряд экзорцизма. Будешь чаще болтать с собой на глазах херувимов — быстрее к ним попадёшь.

Я опускаю голову. Глупость, но движения губ будут чуть менее заметными.

— Пусть думают, что общаюсь по связи со знакомым.

— С отключённым блоком порайской связи? Нет. Не пытайся включить, ни в коем случае. Мнемоники мгновенно засекут тебя, сдадут коллегам из духовной ветки, а те сожгут, не успеешь ты сказать «Я не читал отреченных книг».

— И не подумаю.

— Молчи. Отвернись.

— Зачем?

— Затем, идиот, что к тебе плывёт херувим. Он чувствует моё присутствие и обязательно натравит гончих. Выберись к месту, где больше сети и кукол — и смогу помочь.

Остаётся только кивать и постараться убраться с аллейки. Пару раз я видел то, что имела в виду Ада. «Куклы» — бледные создания, но излишне атлетичные с угасшим взглядом, передвигающие тяжести. Клейма покрывали каждую их конечность и даже лоб — не то обозначая марку, не то принадлежность. Возможно, их и называют тут «биомехами». Пухленькие «купидоны», держащие вместо рук большие камеры. Только вот крылья — стимпанковские, сплошь из металла и проводов. Как они только держатся в воздухе? А, ну да. Техноволя и контур гравитации. Наблюдая за очередным полётом странного создания, я едва успеваю притормозить, услышав за углом любопытный разговор.

— Эй, девица. Мужчину незнакомого не видела?

— Их тут полное торжище, красавчик. Зачем тебе мужчина, когда есть я? Всегда готова ублагоествить того, кто живот и члены свои может положить за нас тут, в Стопах…

— Не сметь искушать! — и чуть пониже голосом: — Во всяком случае, пока я на службе. Беляш, бежевый плащ, может болтать сам с собой или зависнуть в одну точку.

— Не видела. Ангелочкам скорми, зря что ли вьются?

— Толку с них…

Чуть не попался! Ускоряю шаг, срезая прямо через торговые ряды. Продавцы удивлённо оглядываются, но не препятствуют — я держу руки в карманах и явно не похож на мальца, желающего спереть дыню. В подулье одно из первых правил — не интересоваться происходящим. Вредно для здоровья. Песель, сидящий на краю одного из рядов, не сдвинулся с места, спокойно глядя, как я несусь по кулисам рядов. Словно понимал, что я ему не причиню вреда.

— Эй, сгинь!

Дворняга запрокинула голову и умудрилась прищурить глаза. Как-то слишком по-человечески.

— Свали, кому неясно!

В ответ она (или он?) запрокинула голову влево и тут я увидел очень характерный ошейник. Золотой, с монограммами, ладанками и овальными амулетами от сглаза. Ошейник поисковой ищейки святых орденов. Я видел его раньше, в этой жизни. Обломочные эмоции Адриана во мне, нервные и трусоватые, распознали только половину знаков, но и этого хватило для лёгкой паники. Конструкт передо мной был не вполне псом. Скорее генетическим монстром с филактерией раскаявшегося грешника, спущенным впереди загонной команды. Нарастающий вой выводить меня из оцепенения. Я отталкиваюсь и просто прыгаю вперёд. Натуральная гончая бы отреагировала мгновенно, но вот только преступник внутри неё не обладает по-настоящему собачьими инстинктами и просто заваливается на задних лапах.