МАЛИНОВЫЙ ЗВОН МАРОНА

Кроме семи холмов у Москвы и Рима есть другое сходство. У вечного города за Тибром - знаменитое памятниками истории и культуры Трастевере. У нас за рекой - Замоскворечье, родина удалого купца Калашникова и Тит Титыча Брускова, Радищева и Островского. Братья Третьяковы, Бахрушины, Рябушинские - все отсюда!

С колокольни Ивана Великого юнкер Лермонтов разглядел за рекой долину, усыпанную домами и церквами. Великий драматург увековечил малую родину в образе "тем963,*-ного царства", заселенного самодурами. Литератор Петр Вистенгоф в очерках о Москве своего времени заметил, что обитатель Замоскворечья уже встает, когда на Арбате и Пречистенке только ложатся спать...

Михаил Загоскин вторил ему в "Москве и москвичах": живут здесь по большей части купцы, которые ведут жизнь тихую и сидячую. Молодой Чехов, квартировавший на Якиманке, слышал, как над его головой в "кухмистерской" пели и плясали на купеческих свадьбах, балах и поминках. О чем написал рассказ и комедию под названием "Свадьба".

Все это было-было, но давным-давно! Перед революцией земля в излучине Москвы-реки мало чем отличалась от того же Арбата, где церквей и купцов насчитывалось не меньше. Тит Титычи остались на сцене Малого театра.

На моем веку в хоре певцов заречья неожиданно зазвенел голос земляка. Бабушка берегла для внука каменный дом над крутым берегом Днепра. А он, Сережа Дрофенко, самый красивый на факультете журналистики Московского университета, погиб молодым, успев написать:

Старые улицы Замоскворечья.

Особняки.

Арки, ворота, жилье человечье,

Близость реки.

Есть еще камни, калитки, заборы.

Держитесь вы,

Скверы, скворечни, подвалы, соборы

Иней Москвы.

Где особняки, ворота, арки? Неужели все растаяли "как иней"? Все, да не все. У начала Якиманки уцелело несколько старых кварталов. Даже заросший травой двор сохранился за угловым обезлюдевшим двухэтажным домом. (Его сломали в 2003 году.
– Ред.)Такой приземистой была вся Якиманка, Большая и Малая. Между ними в тишине поют птицы, стучат молотки. Ничего больше не ломают, надстраивают этажи, мансарды, фасады облицо- вывают камнем, ставят евро-окна и двери. Таким образом, из двухэтажного якиманского старожила, принадлежавшего некогда забытому Александру Михайловичу Прибилю, возникает шестиэтажный "Александр-Хауз", бизнес-комплекс класса "А", с атриумом и садом на крыше. Где вы, Александр Павлович Смоленский? Не знаю, где сейчас собиратель рухнувшей империи "СБС-АГРО". А воздвигнутый им "Хауз" (по-немецки - дом) неколебим, хранит имя застройщика не хуже мемориальной доски и надгробной плиты. Под флагом с синим щитом "Александр-Хауз" вошел в историю не только банкротством крупнейшего банка. В его стенах кипели страсти, встречались первые лица России, когда здесь функционировал предвыборный штаб "преемника", Владимира Путина, ставшего президентом.

Большая и Малая Якимнка сходятся там, где зеленеет чахлый сквер на месте церкви Якима и Анны. (Вот бы восстановить храм, Юрий Михайлович!) Ну, а дальше - шум машин, широкая масленица, сбывшаяся мечта авторов "образцового коммунистического города". Она предстает фасадом "Президент-Отеля" и торговых галерей. Над одной - громоздятся этажи жилого дома. Другая галерея - упирается крышей в небо. Заказчик у них был один управление делами ЦК КПСС. Оно могло строить не по каталогу сборно-панельных домов. И в километре от Кремля сооружать жилье для товарищей. Лишь ЦК мог раскошелиться на "пять звездочек" гостиницы под революционным названием "Октябрьская". Успели ее открыть, заселить один жилой дом, второй дом для сотрудников ЦК КПСС не дал достроить август 1991 года.

Вместо вождей компартий братских республик потянулись на Якиманку президенты суверенных государств, пришлось менять название. За большим круглым столом на сорок персон "Президент-Отеля" решаются судьбы стран и народов.

С архитектором "Октябрьской" Всеволодом Тальковским ходил я по Якиманке вокруг новостройки. Он рисовал картину, оставшуюся в проекте. Но кое-что реализовать ему удалось не в панелях, красном и белом кирпиче.

– Рядом Иван Воин и Кремль. Поэтому выбрали кирпич тех самых оттенков, которые любили Баженов и Казаков. Аркады и галереи - наш мост между прошлым и настоящим...

То хождение закончилось беспрецедентным приемом в Союз архитекторов СССР журналиста, куда Тальковский дал мне рекомендацию. За что такая честь? За то, что жалел, понимал, какие муки выпали на долю архитекторов, строивших при Хрущеве и Брежневе. Их били по рукам за "излишества", лишали наград, права работать так, как учили профессора. Одни уходили в "бумажную архитектуру", другие всю жизнь привязывали к местности коробки. Третьим, как Тальковскому, повезло, после того как по Якиманке прошлись топором, ему удалось построить большие здания.

Ломка случилась не при Сталине, когда взорвали Тверскую улицу, не при Хрущеве, порушившем Арбат, а при Брежневе, не любившем потрясений. Живуча была разрушительная идея, заложенная в "Сталинском" Генеральном плане. Вот из него интересующее нас место:

"Большая Якиманка... является преимущественно жилой улицей. Правая сторона магистрали, обращенная в сторону Москвы-реки, открывает перспективу на Дворец Советов. Улица расширяется до 40 метров".

Не открыли перспективу на Дворец. Но план по ширине перевыполнили с 40 до 50 метров! Улица-дорога на Калугу, по которой отступал из сожженной Москвы Наполеон, в середине ХХ века стала путем во Внуково-2, правительственный аэропорт. Через эти ворота въезжали в советскую столицу главы государств и правительств. Поэтому выпрямили, расширили Якиманку, сломали все, что казалось недостойным столицы СССР. Не пощадили древних палат, церквей, старинных домов и Литературного музея.