Шрифт:
– Как место, куда лично я не горю желанием попадать. Хорошо, что мне сны не снятся.
– Это ты так думаешь, – парирует Мона. – На самом деле, сны нам снятся каждую ночь по несколько штук. Ты просто их не помнишь.
– Может быть, ты и права.
– Я, например, их четко могу разделить, где первый, где второй. Вспомнить, что там было. Но чтобы во сне осознать, что это сон – ни разу не вышло.
Я замолкаю, переваривая информацию. Встретив Мону на мастер – классе, я подумала, что она действительно пришла туда по приколу. А все оказалось намного глубже, чем я предполагала. Должно быть, ужасно в семь лет увидеть смерть собственного отца.
– Ты так сильно хочешь его увидеть?
Она бросает не прикуренную сигарету на землю и топчет ее носком кроссовка.
– Мне кажется, это последний и единственный человек, который меня любит. Любил, точнее.
Мне показалось, или ее голос дрогнул?
– А твоя мама? Что с ней сейчас? Ты не думала поговорить с ней о своих проблемах?
Мона внимательно смотрит мне в глаза, потом отворачивается и говорит:
– Кажется, нам пора на лекции.
Она очень быстро подхватывает рюкзак и устремляется к корпусу, убегая от меня с лишними вопросами и от своего прошлого. Я уже поняла, что если она не желает отвечать, она не будет этого делать. Отворачивается и уходит, только пятки и сверкают.
– От своих проблем тебе не убежать! – зачем – то кричу ей в след, а в ответ получаю средний палец.
Могу лишь усмехнуться ее жесту.
Глава 8.
Телефон вибрирует уже целую вечность, слегка подпрыгивая на прикроватной тумбе. Смотрю на время «08:03».
Господи, кому понадобилось звонить мне в выходные в восемь утра?! Если это Андреа со своей очередной порцией воздыханий по гребаному итальянцу, клянусь, я ее закопаю вместе с ним!
Вытаскиваю себя из объятий морфея, неохотно тянусь к телефону, трезвонящему справа от кровати.
Бросаю быстрый взгляд на светящийся экран и чувствую, как волосы встают дыбом.
Мама.
Ответить получается не с первого раза. Если мама звонит МНЕ в выходные в восемь утра, значит, случилось что – то плохое. Или очень плохое. Она просто поболтать – то не звонит, тем более мне. Роящееся внутри чувство тревоги поднимается к горлу плотным комом, мешающим дышать.
– Мама? Алло, что – то случилось?
– Андреа не просыпается, – голос на том конце провода был сильно встревожен, еще мгновение, и ее сорвет в истерику.
– Что значит – не просыпается?
– То и значит. Андреа спит уже более суток. За это время она ни разу не проснулась и совсем не реагирует на внешние раздражители. Она даже не переворачивается. Приезжай, мы ждем тебя.
И лишь короткие гудки пищали мне в ухо, пока я пыталась осознать, что она мне только что наговорила. Я даже расспросить ничего толком не успела. Кладу телефон обратно на тумбочку, пытаясь понять, куда бежать и кого ловить.
Внезапная паника легкой тенью повисает в комнате, даже свет из окна кажется более тусклым.
Что значит – не просыпается? Как человек может не просыпаться? В смысле – совсем не просыпаться? Она не хочет в туалет? Не хочет есть?
Все эти вопросы роились в голове, постоянно сталкиваясь друг с другом, пока я торопилась нацепить на себя какую – нибудь одежду.
Снова мигнул телефон, оповещая о том, что пришло сообщение. Я аж на месте подпрыгнула от страха, что смс от матери с еще более плохими новостями.
Мона: «Эгей! Как обычно?»
Мы с ней неплохо сдружились за последнюю неделю. Хотя и дружбой это сложно назвать. Пока Андреа предавалась плотским утехам в компании Мариуно, Мона скрашивала мое одиночество на лекциях. Не сказать, что я была прямо несчастной, но ее компания мне категорически нравилась. Мы частенько соревновались в токсичности, но победителя нашего мини – соревнования в сарказме так и не выявили.
Сегодня мы с ней хотели отправиться на дополнительную лекцию по анализу, но, видимо, не судьба.
«Нет. Сегодня без меня. Проблемы дома». Отправить.
Я знала, что она не ответит – не в ее манере.
На улице моросит дождь, смазывая картину мира и противно затекая за шиворот. Пока я добегаю на машины, футболка уже намокла, а волосы слиплись в противные пакли.
Запрыгнув в автомобиль, бросаю рюкзак назад и только сейчас замечаю торчащий голубой уголок из – под пассажирского сиденья. Книга, что Андреа купила у Мариуно. Открываю форзац с пожеланием, написанным красивым подчерком: