Уже глубокой ночью я поняла, что ничего не выходит. Разбирая документы, нашла старые фотографии и зависла. Пока предавалась воспоминаниям о прошедшей любви, вода залила всю кухню! Я ж кастрюльку в раковину поставила, плесень забила слив, и… В общем, пока возилась, в комнате так и не убралась. Зато пол на кухне чистый.

Спать не хотелось, и я решила все же повесить шторы. Пошатываясь, потащилась в прихожую за стремянкой.

– Фея чистоты, – взмолилась я, забираясь под потолок. – Если ты существуешь, скажи, пожалуйста: за что? За что ты так меня ненавидишь, а?

Три месяца спустя

Это было последнее, о чем я тогда подумала, потому что… Потому что я упала. Упала со стремянки и, видимо, ударилась головой, потому что, очнувшись, увидела перед собой фею! Самую… настоящую. В искрящемся платье и с огромными крыльями, от которых при каждом движении во все стороны разлеталась волшебная пыльца.

И теперь эта самая фея стояла рядом со мной в поезде, делая вид, словно это я в чем-то перед ней виновата!

– Разрешите. – Крылья, раздраженно жужжа, заполнили все пространство купе.

Она была… прекрасна. Фарфоровое личико, разноцветные пряди в густых, пышных волосах, точеная, окутанная сияющей тканью фигурка и… крылья. Прозрачные, припудренные золотой пыльцой. Интересно, это та самая пыльца, с которой летал Питер Пэн?

Нежные розовые лепестки на шляпке источали настоящий аромат живых цветов! В чашечках поблескивали, переливаясь, капельки росы, словно крошечные брильянты – магия, не иначе. Из-под платья слегка выглядывали лакированные туфельки, а движения красавицы были настолько легки и изящны, что…

Что хотелось провалиться сквозь землю, дьявол меня забери!

Забыв обо всем, я застыла словно зачарованная. А ведь кроме чувства неполноценности меня должна бы переполнять ненависть, если вспомнить, что сие прекрасное создание – причина всех моих бед!

Сколько раз я пыталась объяснить, что именно она, фея, выдернула меня в этот мир?! Никто не хотел слушать, а Уилл – тот и вовсе заявил, что все это мне просто померещилось! Друг, называется.

Потом он, правда, признался, что верит, но очень не советует где-либо об этом упоминать. Вот почему ни в одном документе фея не фигурировала. Прошло время, и мне самой стало казаться, что… Приснилось. Почудилось. Я ведь упала. Головой ударилась.

Но нет. Вот она, сидит рядом, жужжит крыльями! Зараза… Как будто имеет право злиться. Словно это я, а не она, вместо того чтобы помочь, уничтожила чью-то жизнь!

– Вы ведете себя неприлично, – пропел хрустальный колокольчик. – Не надо меня так пристально рассматривать!

Я молча показала браслет – тонкая цепочка в полумраке купе вспыхнула ядовито-зеленым.

– Надзор и работа горничной, – объявила я, надеясь воззвать к совести (если, конечно, у фей есть совесть).

«Динь-динь» издевательски расхохоталась, и меня просто затрясло от гнева! Сомнений в том, что именно эта крылатая гадина была у меня в квартире в тот самый злополучный день, не осталось никаких.

– Может, это хоть чему-то вас научит! – заявили мне, устраиваясь у окошка.

Фея аккуратно расправила складки легкой ткани, пристально следя за тем, чтобы не помять крылья. Сумочка устроилась рядом на столике.

Я с ненавистью посмотрела на аккуратный небольшой саквояж с пряжками и ручкой. Наверняка там все лежит в строгом порядке – пудреница, зеркальце, гребешок и накрахмаленный до хруста белоснежный платочек с вышитыми золотом инициалами.

Мисс Совершенство хотелось прибить, как назойливую осеннюю муху! Вскочив, я пребольно стукнулась ногой о столик. Зашипела, потирая ушибленное место, удивляясь, какие опасные звуки способна издавать в порыве злости. Будто клубок змей совсем рядом.

Спустя несколько секунд я поняла, что звук не имеет ко мне, существу вполне миролюбивому (если, конечно, не доводить до крайности), никакого отношения. Звук шел от попутчицы – вернее, от ее крыльев. Они шуршали, сама же фея шептала что-то нечленораздельное, пристально всматриваясь в мое лицо. Я вдруг поняла, что не могу пошевелиться. Стало холодно – окно купе покрылось инеем.

– Грязный, невоспитанный поросенок! Ха-ха-ха…

– Рано радуетесь! – Я сжала кулаки, и тут из-под диванчика, куда я, устраиваясь, ногой затолкала свой дешевый саквояж, выскочил Букля:

– Госпожа фея! Пощадите! Не слушайте ее, о великодушная и всесильная! Хрю-у-у-ук… Умоляю!

Кудлатые ушки подрагивали, вторя недовольно трепещущим крыльям. Эти двое уставились друг на друга, наблюдая, как кружится в воздухе сверкающая пыльца.

– Хм-м-м… Скажите на милость. Откуда у этого… бездарного недоразумения фамильяр? Бенджамин Ульрих Клементий Лаврентий Ясновидящий, если не ошибаюсь?

– К вашим услугам, о всесильная. – Букля низко, изящно поклонился, локонами судейского парика смахивая пыль с туфелек этой… гадюки!