Железные наконечники копий происходят лишь из могильника у с. Селиште (табл. 5, 23). Наиболее близкие аналогии им есть в могильнике у с. Фериджеле в Румынии, датированном А. Вульпе VII–V вв. до н. э. (Vulpe A., 1967, pl. XX, 1, 2).

Конское снаряжение представлено находками части двукольчатых бронзовых удил восточноевропейского типа, неизвестных на западе, в частности среди изделий фрако-киммерийского круга (табл. 5, 24). Как установлено, удила этого типа на нашей территории наиболее характерны для позднейшей предскифской поры, но изредка продолжали употребляться в начале скифского времени, в конце VII в. до н. э.

Из могильника у с. Селиште происходят двое железных удил скифского типа, существовавших в Восточной Европе с VI в. до н. э. на протяжении всего скифского времени (табл. 5, 14, 26).

Железные ножи, чаще других предметов встречающиеся в погребениях обоих могильников, представлены двумя типами: один из них — ножи с горбатой спинкой и слабо выделенным черенком — относится к числу вещей, широко распространенных в раннем железном веке (Лапушнян В.Л., 1979, с. 110). Второй тип — один нож из могильника у с. Шолданешты — копия бронзовых ножей так называемого семиградского типа, хорошо известных на территории Карпато-Дунайского района (табл. 5, 25). В обоих могильниках найдены каменные оселки с отверстием для подвешивания к поясу (табл. 5, 27).

Немногочисленные украшения — бронзовые бляшки (рис. 5, 12, 28, 29), пронизка, обломки пластинчатого железного браслета имеют широкий круг аналогий и могут быть сопоставлены с находками из разновременных культур как Восточной, так и Западной Европы. В противоположность им железные фибулы — две из Шолданештского могильника и две из могильника у с. Селиште — относятся к числу предметов, получивших достаточно широкое распространение в западных культурах и не характерных для Восточной Европы. Арковидные, однопружинные фибулы из Шолданештского могильника (табл. 5, 30) датируются в широких пределах VIII–VI вв. до н. э. Двупружинные фибулы с фигурно-вырезанным приемником из могильника у с. Селиште (табл. 5, 31, 32) обычно ограничиваются VII–VI вв. до н. э., но наиболее надежно датированные комплексы с такими фибулами относятся к VI в. до н. э. К концу указанного времени они выходят из употребления (Златковская Т.Д., Шелов Д.Б., 1971, с. 60, 61).

Рассматривая памятники Шолданештской группы в лесостепной Молдавии как локальный вариант культуры Басараби и следуя за периодизацией, предложенной А. Вульпе, можно считать, что поселение и могильник у с. Шолданешты принадлежат к первому периоду развития культурного комплекса Басараби, к концу VIII–VII вв. до н. э., тогда как могильник у с. Селиште — ко второму периоду, к VII–VI вв. до н. э.

Судьба культуры и, вероятно, ее носителей отличалась от таковой Голиградской группы. В последние годы в связи с открытием в Молдавии могильников VI–V вв. до н. э. стало очевидным, что культура, представленная памятниками шолданештского типа, легла в основу гетской культуры, лучше всего известной на обширной территории Карпато-Балканского района в IV–III вв. до н. э.

Сахарнянско-Солонченская группа памятников. На археологической карте Молдавской ССР значится около 30 памятников, поселений и могильников, относящихся к Сахарнянско-Солонченской группе (Лапушнян В.Л., Никулицэ И.Т., Романовская М.А., 1974, с. 9–32). Хотя раскопки их были начаты в первые послевоенные годы (Смирнов Г.Д., 1949, с. 93–97) и велись довольно интенсивно в 50-х годах (Мелюкова А.И., 1954, с. 59–64; 1958, с. 76–90; Смирнов Г.Д., 1955, с. 117 сл.; Мельниковская О.Н., 1954, с. 69–74; Розенфельдт Р.Л., 1955, с. 121–126; Никитин А.Л., Левин В.И., 1965, с. 75–80), до сих пор имеется много пробелов в их изучении, недостаточно ясны их территория, хронология, генезис и дальнейшая судьба. По тем данным, которыми мы располагаем, получается, что памятники этой группы занимали очень небольшую территорию среднего Поднестровья, концентрировались на правобережье, в основном в Резинском р-не, хотя они есть и на левом берегу Днестра, в Рыбницком р-не Молдавской ССР (см. карту 3). Первоначально поселения и могильники Сахарнянско-Солонченской группы датировались нами VII–VI вв. до н. э. (Мелюкова А.И., 1958, с. 87, 88). Позднее на основании разработок хронологии раннего железного века как в нашей стране, так и за рубежом появилась необходимость внести некоторые исправления в предложенные ранее даты в сторону их удревнения (Мелюкова А.И., 1972, с. 66–70; Смирнова Г.И., 1977а, с. 94–106). До недавних пор было принято датировать Сахарнянско-Солонченскую группу концом IX–VIII — началом VII в. до н. э. В 1985 г. Г.И. Смирнова предложила еще удревнить эту группу и помещать ее между концом X — первой половиной VIII в. до н. э. (Смирнова Г.И., 1985, с. 33–53). Аргументация, приведенная исследовательницей в пользу такой датировки, представляется достаточно серьезной, хотя и не бесспорной.

Все известные в настоящее время поселения не имеют укреплений, расположены на мысах или берегах оврагов поблизости от воды. Сколько-нибудь выразительных остатков жилищ пока не обнаружено. Однако на всех трех поселениях, подвергавшихся раскопам, встречено большое количество глиняной обмазки с отпечатками жердей и прутьев, что свидетельствует о существовании жилищ каркасно-глинобитной конструкции. Из сооружений, оставленных древним населением, известны только ямы разных форм и величины. Довольно часто ямы составляли комплексы из двух-трех или реже — четырех ячеек. Определить назначение каждой ямы невозможно. Некоторые из них явно были очажными, имели глинобитный пол, а иногда еще и остатки глинобитной крышки, которой, очевидно, прикрывалось устье ямы для того, чтобы дольше сохранять тепло внутри. По форме и конструкции такие ямы аналогичны очажным ямам на поселении голиградской группы у с. Магала (Смирнова Г.И., 1969, с. 19, рис. 8). Другие ямы, очевидно, были хозяйственными и употреблялись для хранения зерна и продуктов. Часть ям жители использовали в качестве мусорных, ссыпая в них золу из очагов и всевозможные отходы — битую посуду, сломанные вещи, кости животных и т. д. Кроме ям, зола и мусор ссыпались в кучи, образуя зольники.

На Сахарнянском поселении обнаружены пять «столов» или площадок, сооруженных из камней, обмазанных глиной. Вблизи них найдены костяные лощила, скобели и резаки, глиняные и костяные штампы для орнаментации посуды. Г.Д. Смирнов вполне резонно определил назначение этих «столов» как мест для просушки керамики перед обжигом (1949, с. 95).

По раскопкам известны три могильника — два у с. Сахарна и один у с. Алчедар Резинского р-на, и еще в трех местах случайно были открыты погребения в каменных ящиках, которые, видимо, также относятся к описываемой группе памятников.

Могильники состоят из очень небольших, едва заметных на поверхности курганных насыпей, сооруженных из камней (оба Сахарнянских могильника) или земляных (Алчедарский могильник). Каменные насыпи в основании иногда окружены каменным кольцом. Под одной насыпью обычно два или три погребения. Они располагались или на уровне древней поверхности, или в неглубоких ямах, закрытых сверху каменными закладками (табл. 6, 52, 54). Довольно часто встречаются каменные ящики примитивной конструкции, сооруженные из известняковых дикарных плит, поставленных на ребро и накрытых сверху такими же плитами (Розенфельдт Р.Л., 1955, с. 123 сл.). Известны два вида погребального обряда — трупоположения и трупосожжения. Первый был наиболее распространен, второй встречен лишь в одном из Сахарнянских могильников и в одном каменном ящике Алчедарского могильника, причем в последнем случае трупосожжение находилось вместе с трупоположением (Никитин А.Л., Левин В.И., 1965, с. 78). Кроме того, в нескольких могилах обнаружены частично обожженные скелеты. При трупоположении покойников клали в скорченной позе на правом или левом боку, головой на юг, юго-восток, восток и реже — на север (табл. 6, 51–53). Трупосожжения совершались на стороне, остатки сожжений хоронили без урны, ссыпая прах на дно могилы или каменного ящика. На одном погребальном месте, если это погребение на древней поверхности, в могиле или в каменном ящике встречались как одиночные, так и парные и групповые захоронения. В последнем случае погребения совершались не в одно время, а с каким-то перерывом. При повторном захоронении кости предыдущего покойника сдвигались в сторону.