После смерти Аспурга в 38 г. н. э. Калигула попытался посадить на боспорский престол очередного римского ставленника — фракийского царевича Полемона, но сын Аспурга Митридат не пустил его на Боспор и объявил себя царем (Дион Кассий LIX, 12; LX, 8). Митридат имел намерение совсем освободиться от римской зависимости, но его план был выдан римлянам его братом Котием. Император Клавдий объявил Митридата низложенным, отдал боспорский престол Котию и прислал ему в помощь римские войска. Согласно рассказу Тацита (Летопись, XII, 15–21) после продолжительной и упорной вооруженной борьбы, которая протекала на азиатской стороне Боспора и в которой принимали участие отряды сарматских племен аорсов и сираков, Митридат был разбит и отправлен в Рим, а Котий I утвердился на боспорском престоле. Даже полное подчинение Котия I римской политике, особенно ярко проявившееся в проримской типологии боспорских монет при этом царе (Орешников А.В., 1921; Зограф А.Н., 1951; Харко Л.П., 1950; Карышковский П.О., 1953; Фролова Н.А., 1976) не могло удовлетворить императора Нерона, который задумал превратить Боспор в римскую провинцию. Поводом для прямой военной интервенции Рима послужило новое усиление скифского наступления на античные города Причерноморья.

К середине I в. н. э. скифы (или, как их теперь обычно называют, тавро-скифы) значительно усилили свою активность в Северном Причерноморье. Особенно сильный нажим с их стороны испытывала Ольвия. Этот город, как свидетельствует Дион Хрисостом (XXXVI, 2, 48), был вновь отстроен после гетского разгрома по инициативе соседних скифских племен, заинтересованных в возобновлении торговли с греками. Однако отныне Ольвия была второстепенным центром и не достигла прежнего экономического расцвета (Гайдукевич В.Ф., 1955; Славин Л.М., 1959а). Во второй половине I в. н. э. Ольвия вынуждена была признать себя зависимой от варварских, скорее всего сарматских, царей Фарзоя и Иненсимея, власть которых над городом засвидетельствована тем, что они чеканили в Ольвии свою монету (Орешников А.В., 1890; 1915; Зограф А.Н., 1951; Розанова Н.П., 1956; Сальников А.Г., 1960). Впрочем, к концу I в. н. э. Ольвия уже освободилась от их власти. Скифская угроза была вполне реальной и для Херсонеса. Херсонес в I в. н. э. продолжал оставаться рабовладельческой республикой, но в нем (как и в Ольвии) очень усиливаются позиции аристократии; вся власть в городе сосредоточивается в руках немногих семей, члены которых из поколения в поколение занимают высшие административные должности (Гриневич К.Э., 1947; Белов Г.Д., 1948а; Гайдукевич В.Ф., 1955; Стржелецкий С.Ф., 1959б; Шелов Д.Б., 1975). Аристократия придерживалась римской ориентации, рассчитывая, что военная сила Римской империи обеспечит защиту Херсонеса от скифов, будет способствовать сохранению рабовладельческих порядков в самом Херсонесском государстве и сможет противостоять притязаниям боспорских царей, опекой которых Херсонес тяготился. Внутри самого Херсонеса шла острая политическая борьба, получившая отражение в почетном декрете в честь гражданина, избавившего город от угрозы тирании (IPE, I2, 355). Осажденные тавро-скифами херсонесцы обратились за военной помощью в Рим. Воспользовавшись их просьбой, Нерон направляет в 63 г. большую экспедицию в Крым во главе с легатом провинции Мезии Тиберием Плавтием Сильваном Элианом. Римляне заставили скифов снять осаду, после чего в Северном Причерноморье были размещены римские гарнизоны из солдат I Италийского, V Македонского и XI Клавдиева легионов, насчитывающие в общей сложности 3 тысячи воинов. Херсонес стал главным опорным пунктом римлян в Северном Причерноморье. На мысу Ай-Тодор римляне создали мощную крепость Харакс. На Херсонесский порт базировалась часть римской эскадры из 40 кораблей, несущая патрульную службу в Черном море (Ростовцев М.И., 1900; 1911; Rostovtzeff M., 1902; Дьяков В.Н., 1930; 1940; 1941; 1942; Репников Н.И., 1941; Блаватский В.Д., 1951г; Pippidi D.M., 1955; Conduracki E., 1958; Gajdukevic V.F., 1971). Обострение борьбы с даками на Дунае в 80-х годах I в. вызвало ослабление позиций римлян в Северном Причерноморье, хотя вряд ли римские войска были совсем выведены из этого района, как это обычно предполагают (Ростовцев М.И., 1900; Белов Г.Д., 1948а; Гайдукевич В.Ф., 1955; Gajdukevic V.F., 1971; ср. Дьяков В.Н., 1942; Шелов Д.Б., 1975). II в. н. э. был временем относительной стабильности и спокойствия в Северном Причерноморье, временем известного подъема и экономического расцвета северочерноморских античных государств. Наиболее активной действующей силой, враждебной им, были в это время тавро-скифы. Они постоянно угрожали не только Херсонесу, но и Ольвии. Испытывая постоянную опасность со стороны соседних племен, Ольвия вела сложную дипломатическую игру, посылая к вождям этих племен послов и задабривая их подарками. Следы этих переговоров и посольств сохранились в ряде ольвийских надписей II в. н. э. (IPE, I2, 39, 54; НО, 42). В таких условиях господствующей верхушке Ольвии наилучшим выходом должно было казаться подчинение Риму и получение римской военной помощи.

Римляне, еще в 50-х годах I в. н. э. подчинившие себе Тиру и в начале II в. подавившие сопротивление даков Децебалла, теперь прочно закрепились в Нижнем Подунавье и Поднестровье (Златковская Т.Д., 1951; Кругликова И.Т., 1955а; Зограф А.Н., 1957). Может быть, еще во времена Траяна или Адриана римский гарнизон был размещен и в Ольвии (Ростовцев М.И., 1915. Гайдукевич В.Ф., 1955). Во всяком случае, когда при Антонине Пие опасность для Ольвии со стороны скифов резко усилилась, император послал из Нижней Мезии войска, которые вместе с ольвиополитами не только отразили нападение на город, но и вынудили тавро-скифов заключить мир и выдать заложников. С этого времени в Ольвии постоянно находился римский гарнизон. Несколько позднее Ольвия была включена к состав провинции Нижней Мезии (Латышев В.В., 1887; Гайдукевич В.Ф., 1955).

Для Херсонеса тавро-скифская угроза была еще более актуальной, недаром херсонеситы постоянно совершенствовали городские укрепления (IPE, I2, 438; Соломоник Э.И., 1961, 1964). По-видимому, скифы удерживали за собой ранее захваченные херсонесские владения в северо-западном Крыму (Щеглов А.Н., 1966; Дашевская О.Д., 1971). В борьбе против тавро-скифов Херсонес мог опереться либо на помощь Боспора, либо на прямую поддержку римлян. Римские власти стремились возложить на Боспор значительную часть военных тягот, связанных с обороной городов Крыма от тавро-скифов. Именно так надо понимать сообщение Флегонта из Тралл о том, что император Адриан подчинил Херсонес боспорскому царю Котию II (SC, I, 2, с. 512). Интересами обороны города от скифов было продиктовано двукратное посольство знатного херсонесита Аристона, сына Аттины, к боспорскому царю Риметалку (131–153 гг.) для заключения союза (IPE, I2, 423). Херсонес очень тяготился протекторатом Боспора и стремился стать в прямую зависимость от Рима. Тот же Аристон был послан в Рим с ходатайством о свободе Херсонеса. Но его миссия не увенчалась успехом, и только ходатайство перед императором Антонином Пием, предпринятое метрополией Херсонеса Гераклеей Понтийской, привело к освобождению города от боспорской зависимости (IPE, I2, 362, 363). Это событие дало начало новому периоду истории Херсонеса — периоду элевтерии (свободы), получившему яркое отражение в типологии херсонесских монет (Бертье-Делагард А.Л., 1906; Орешников А.В., 1915; 1918; 1922; Зограф А.Н., 1951; Анохин В.А., 1963).

То обстоятельство, что Боспор в течение долгого времени должен был оказывать поддержку Херсонесу против скифов, приводило к боспоро-скифским вооруженным столкновениям, хотя обстановка на боспоро-скифской границе была, вероятно, и без того достаточно напряженной, о чем свидетельствует строительство и реконструкция крепостей на западной границе Боспора (Гайдукевич В.Ф., 1958б; Доватур А.И., 1961). Боспорские надписи повествуют о войнах, которые пришлось вести против скифов Савромату I (93-123 гг.) в самом начале II в. н. э. и Котию II в 123 г. Но особенно энергичную военную политику вел Савромат II (174–210 гг. н. э.). Из одной надписи 193 г., найденной в Танаисе, известно, что Савромат II одержал победу над скифами и присоединил к боспорским владениям Таврику (КБН, 1237). Ему удалось, видимо, в какой-то степени подчинить себе и скифские владения в Крыму. По крайней мере, его сын и наследник Рескупорид III (210–226) именуется в одной из надписей не только царем Боспора, но и царем тавро-скифов (КБН, 1008).

На восточных границах Боспорского царства ощущалось некоторое давление сарматских племен. Вероятно, их вторжением объясняется единовременная гибель многих боспорских крепостей на Таманском полуострове в начале II в. н. э. (Сокольский Н.И., 1967б). Передвижение во II в. аланских племен в пределах Боспорского государства засвидетельствовано и на Дону (Шелов Д.Б., 1974). Известное по многочисленным надписям усиленное строительство оборонительных сооружений в Танаисе на протяжении всего II и первой половины III в. показывает, что боспорское правительство хорошо сознавало грозящую государству опасность (КБН, 1211–1244, 1246–1252, 1257; Болтунова А.И., 1968; Шелов Д.Б., 1972а). Упомянутая танаисская надпись 193 года говорит и о какой-то победе Савромата II над сираками. Возможно, именно столкновения Савромата с тавро-скифами и сираками нашло отражение в некоторых претенциозных типах савроматских медных монет, напоминающих о победах боспорского царя (Зограф А.Н., 1938; 1951).

Боспорское царство в первые века нашей эры занимало всю ту территорию, которая принадлежала ему в период расцвета при Спартокидах. Боспорское государство было монархией, во главе которой стояли цари из династии, ведшей свое происхождение от Аспурга. Вступление на престол каждого нового представителя династии подлежало утверждению римского императора. Вассальность боспорских царей по отношению к римским императорам проявлялась и в обязательном использовании ими помимо собственных имен еще и римских династических имен Тибериев Юлиев, и в помещении портретов членов римского императорского дома на золотых боспорских монетах, и в учреждении на Боспоре культа императоров, первосвященниками которого были боспорские цари (Гайдукевич В.Ф., 1949а; Зограф А.Н., 1951). Но практически политика Боспорского царства была обычно достаточно самостоятельна как во внутренних делах, так и в сфере внешних сношении.

Вся полнота верховной власти на Боспоре была сосредоточена в руках царя. Боспорские владыки присвоили себе пышные восточные титулы — царь великий, царь царей и т. п.; существовало и обожествление боспорских династов. Царские портреты, а также изображения царя в виде всадника-победителя помещаются на боспорской золотой и медной монетах. Вокруг царя группировалась придворная знать — аристополиты (КБН, 36), из которой царь выбирал и назначал всех важнейших государственных сановников. Отдельные области государства или отдельные города были подчинены власти наместников (КБН, 36, 40, 64, 697, 982, 1000, 1115, 1119 и др.) Правда, понятие городской общины продолжало существовать, например, в Фанагории или в Горгиппии (КБН, 982, 983, 1118), но практически традиции полисного самоуправления в первые века нашей эры уже полностью изжиты. Одним из важнейших должностных лиц центрального аппарата управления был ? ??? ??? ?????????; (функции которого не совсем ясны) (см. КБН, с. 65 сл. и 654 — комментарии к 58 и 1120). Известны и другие должностные лица в администрации Боспора. Но при боспорском дворе было много должностей, связанных не с государственным аппаратом, а с жизнью самого боспорского царя и его семьи. Таковы придворные должности управляющего двором, начальника царской сокровищницы, управляющего царской конюшни, постельничих и т. п. (КБН, 49, 78, 98, 709, 711, 942, 1213 и др.). Царь возглавлял боспорскую армию, состоявшую в основном из ополчения граждан и из вспомогательных отрядов союзных племен.