– Где все? Почему не заходите? – беру дочек за руки, веду к запертым дверям, через которые уже успел просочиться Демид.

– Алёна, там чужой банкет! Сказали, что Лялины ничего не заказывали! – отвечает быстро подруга, и я улавливаю в её голосе тревогу.

– Не понимаю. Влад должен был пригласить всех! Он даже не подпускал меня к приглашениям, сказал, что его секретарь со всем справится. Может, Карина что-то напутала? – пытаюсь сохранять спокойствие.

– Нет, милая. Никакой путаницы, – Арина делает ко мне шаг, гладит по плечу.

– Как ты узнала?

– Случайно, от вашей няни, – показывает глазами на Викторию.

Мой кошмар становится явью – двери перед нами закрыты. Вот почему супруг промолчал, когда я спросила о зале.

А я-то наивная об аниматоре беспокоилась!

Мои ангелочки в розовых платьях с пушистыми юбками прыгают перед дверью. И я сними, как розовое безе. В этом вычурном праздничном платье! А над нами сгущаются темные предгрозовые облака. В прямом смысле слова!

Глупо выглядим. Но мне всё равно.

Тискаю дочерей. Они умилительно визжат. Правда, няня зажимает уши и предосудительно глядит на меня.

Моргаю, чтобы блестящие от слез глаза не выдали мое внутреннее разодранное состояние. Не хочу, чтобы няня и подруга жалели.

Гляжу с замиранием сердца на дочурок, нетерпеливо притопывающих ножками. В их счастливых светло-карих глазах с янтарным ободком вокруг зрачка разлилось недоумение.

– Ма-ма, посли!!! – дочери тянут за подол платья.

– Ева. Ада, – шмыгаю носом. Неловко запинаюсь. Не понимаю, как объяснить малышкам, что ярко-синие и желтые шары у входа не в их честь, и клоун, и чебурашка, и музыка не для них, а для другого ребенка.

На улице накрапывает дождь, и я плачу вместе с ним. Если спросят, скажу – это капли дождя, а не слезы на моих щеках

Мое сердце буквально кричит: – Влад! Пошел к черту! Ненавижу тебя и не прощу!

– Сейчас вызову такси, и поедем… – лепечу едва слышно, доставая телефон.

– Не хочешь позвонить мужу?
– спрашивает Ариша. И я смотрю на нее так, что она всё понимает. Осекается.

Вызываю детское такси для себя и для Арины.

Сердце разрывается от боли, обиды. Злости на себя. Что не проследила, не взяла на контроль! Дождь усиливается, а мои малявки прилипли носами к стеклу низкого окна и жадно вглядываются внутрь помещения.

Слышу свое же рваное дыхание и странно звучащий голос:

– Ада, Ева, мы едем домой.

Всё это время Гриша – сынишка Арины стоит молча под маленьким зонтиком, лишь изредка тяжело вздыхает, понимая, что праздника не будет!

Подруга подходит, шепчет на ухо:

– Поехали в «Му-Му» или в ближайший «АндерСон». Там есть детский уголок. Дети поиграют на батутах. А я съезжу в ближайший магазин, накуплю подарков. Побольше. А с девчонками из чата посидим в другой день.

– Арина, ты золото! – давлю в себе горькие всхлипы, расплываюсь в улыбке.

Няня давно накинула на девчонок куртки и раскрыла над ними большой зонт. Но это не помогло!..

С ужасом наблюдаю, как волнистые волосы близняшек превращаются в беспощадные кудри.

Какой ужас!

Ева – модница, терпеть их не может. Если увидит себя в зеркале, начнет рыдать. Ада – ещё та болтушка, может назвать её барашкой!

Есть такая особенность у дочерей – кудрявые волосы! И когда на улице сыро, выпрямлять волосы бесполезно.

Не знаю в кого они у меня такие. Моя мама говорит, что в прабабку. И глаза якобы у матери моей бабушки были карими, похожими на янтарь.

Слабо верится. Наверное, она это придумала, когда кривотолки пошли гулять по родственникам – якобы дети не похожи ни на маму, ни на папу…

Я внимания не обращала. Как оказалось, зря! Если бы знала к чему приведут разговоры, придушила бы сплетни в зародыше. Я мягкая, пушистая, но ради своих девочек готова на всё!

– Вы ещё здесь? – дверь кафе неожиданно открывается, и на пороге возникает высокая фигура Демида. А за ним маячит женская. – Заходите. Оливия решила, что наш праздник может потесниться! – сообщает радостно мужчина.

Боль притупляется, оставляя место лишь удивлению. Праздник у моих детей состоится благодаря чужим людям! Даже не знаю, как расплачусь с ними за это.

Пока же безмолвно плачу от счастья.

Демид замирает на мгновение, глядит на моих девчонок. Улыбается:

– Когда они успели превратиться в барашков? – и трепет подскочившую к нему Аду по головке.

Ой-ой! – вскидываюсь. Жду, когда моя кинется в слезы.

К моему изумлению, она кусает чуть пухлые губки, подпрыгивает на месте, орошая всех вокруг водой из лужицы. И широко расплывается в улыбке, показывая незнакомцу неровные молочные зубки.