Шрифт:
Барабанный бой.
Почему никто не возьмет у нас тарелки?
Шум толпы вдали.
Генерал. Что случилось?
Барабанный бой.
Инспектор. Ваши люди салютуют, генерал, дворцовая гвардия… Он вышел на балкон показаться толпе; говорит, слышите?
Бурное ликование вдали.
Министр. Почему никто не возьмет у нас тарелки? Это возмутительно! Почему никто не возьмет у нас тарелки?
Мансарда мещанского дома.
В супружеской постели лежит женщина. Рядом, прислушиваясь, сидит убийца.
Убийца. Опять все стихло.
Женщина. Что бы это могло означать?
Убийца слезает с постели.
Куда ты?
Убийца. Схожу посмотрю…
Женщина. Будь осторожней, не выглядывай, а то по радио объявляли, что у кого нет документов…
Убийца подходит к окну.
Ты что-нибудь видишь?
Убийца. Пыль…
Женщина. Было похоже на землетрясение.
Убийца. А, это был мост. Они взорвали его. Вон висят обломки. С рельсами. (Берет сигарету.) На этом они не остановятся…
Женщина. В первый момент я уж подумала, что дом рухнет, — так тряхануло.
Убийца. Разбилась фотография твоего мужа. (Собирает осколки.) Одни осколки…
Женщина плачет.
Не печалься, Бетти, не стоит. Так уж все устроено. Мир ходуном ходит. Мужа моей сестры тоже убили. А какой был славный малый, учитель, двадцати шести лет. Его посадили, а когда пытался бежать — убили. Всего за неделю до мира. Один из тех, кто его убил, унтер-офицер, пришел к моей сестре, вдове, да и взял ее под опеку. Без него бы мы тогда с голоду умерли. В тот же год они поженились. И ничего. Теперь у них собственный домик. Холодильник. Автомобиль, двое детей…
Женщина. Видел бы он нас!
Убийца. Тогда б меня здесь не было. Если б он мог нас видеть, он был бы жив и находился с тобой, а я бы не был тебе нужен.
Женщина. Боже мой!
Убийца. Куда деть осколки?
Женщина рыдает.
Убийца. Я говорю, куда деть осколки? (Стоит с осколками в руках.)
Женщина продолжает рыдать.
(Подходит к окну и выбрасывает осколки наружу, возвращается и садится на край кровати.) Мир ходуном ходит…
Раздается звонок.
Кто бы это мог быть?
Молчание.
В такое-то время?
Женщина. Не ходи!
Убийца. Может быть, молочник?
Звонок.
Женщина. Не откроем, и все.
Молчание.
Не нужно было бросать осколки на улицу, Вольфганг. Это слишком глупо.
Убийца. Вольфганг… (Смеется и растягивается на кровати.) Ты даже не представляешь, как я счастлив. Ты никогда не была в тюрьме и не можешь понять, как я счастлив. В тюрьме меня никогда не называли по имени. Никогда. Сначала говорили: обвиняемый. Потом — убийца. Или — преступник. В одной газете назвали чудовищем. А однажды защитник сказал: бедняга. И тогда, в банке, меня никто не называл по имени. Ведь рядом со мной стояла табличка: «В. Швайгер». Иногда говорили: господин Швайгер. На военной службе — Швайгер, Вольфганг. То есть я. Когда мне потом в тюрьме сказали: осужден пожизненно, я ничего не почувствовал, просто не мог поверить…
Женщина. Тсс.
Стук в дверь.
Убийца. А ведь Вольфганг — красивое имя…
Стук в дверь. Крик: «Откройте!»
Женщина. Кто это?
Голос. Откройте!
Женщина. Минуточку, сейчас иду, минуточку… (Показывает убийце, где ему спрятаться, набрасывает халат, открывает дверь.)
Входит жандарм с автоматом.
Жандарм. Ваши документы?
Женщина. Это почему?
Жандарм. Я лишь исполняю свой долг.
Женщина роется в своих бумагах.
Гофмайер, Анна Элизабет…
Г-жа Гофмайер. Да.
Жандарм. В девичестве Свобода…
Г-жа Гофмайер. Да.
Жандарм. Швея…
Г-жа Гофмайер. Да.
Жандарм. Замужем за Карлом Антоном Гофмайером, привратником…
Г-жа Гофмайер. Нет.
Жандарм. Тут так написано.
Г-жа Гофмайер. Да.
Жандарм. Почему же вы лжете?
Г-жа Гофмайер. Мой муж погиб…
Жандарм. На чьей стороне?
Г-жа Гофмайер. Не знаю…
Жандарм. Ладно. (Возвращает документы.) А где господин?
Г-жа Гофмайер. Какой господин?
Жандарм. Который стоял у окна.
Г-жа Гофмайер пожимает плечами.
Жандарм. Это ваши брюки?
Г-жа Гофмайер молчит.
Отпираться бесполезно…
Убийца выходит из укрытия.
Вы господин Гофмайер?
Убийца. Нет.
Жандарм. Кто же вы?
Г-жа Гофмайер. Ведь я вам сказала…
Жандарм. Я не вас спрашиваю.
Убийца. Его убийца.
Жандарм. Что-что?
Убийца. Я говорю правду.
Молчание.
Жандарм. У вас есть документы?