Вот как раз на одну из таких вдов, а по совместительству псевдо ворожею и напоролся наш Алёшенька. По её развалистой и всеобъятной походке он сразу понял, что барыня эта, состоятельная и обеспеченная женщина, вполне уверенная в своей доброте, хотя и прижимистая. Последнее он определил безошибочно.

– Раз уж столь пышная дама пришла на ярмарку одна и без прислуги, то она явно экономит и скопидомничает,… а значит, как хозяйка – прижимистая. Ну а с другой стороны, понабрала же она всего дорогого и вкусного,… а это значит, что денежки-то у неё водятся… – ступая за ней следом, пытливо рассуждал он, глаз-то намётанный. Но вот они подошли к её дому, и все его сомнения мгновенно улетучились. Прекрасно отделанный, облицованный дорогим карельским шпоном, с резным витым балкончиком, дом выглядел небольшим, двухэтажным дворцом, благородным и зажиточным одновременно.

– Ух, ты… ну наверняка за этими стенами таяться изрядные богатства,… а это значит, мне надо ими заняться… – суетливо потирая руки, с готовностью заметил Алёшенька. Решение было принято, и он, аккуратно запомнив расположение дома, поспешил ретироваться, дабы тут же начать готовить костюмированный спектакль, кой он обычно разыгрывал для хозяев намеченных им жилищ.

Ну а барыня, ничего не подозревая о готовящейся для неё ловушке, безмятежно скрылась за дверьми своего цветущего особняка. Зря она, пока шла, не обернулась и не взглянула на вольготно идущего за ней паренька в красной рубахе. Иначе бы запомнила его, и вечером когда он, подготовившись, объявился у её дома, устроила бы ему достойную встречу. Но что уж теперь говорить, как вышло, так вышло.

А меж тем, Алёшеньке хватило всего несколько часов, чтобы хорошенько обдумать и приготовить свои лукавые каверзы, при помощи которых он рассчитывал влезть в душу вдовушки-хозяйки и проникнуть в её роскошный дом. Вернувшись на ярмарку, он без труда завоевал доверие торговца колбасной лавки, и как бы невзначай порасспросил его о недавней покупательнице. Тот ему быстро и с большим удовольствием рассказал, что это была за барыня, и чем она занимается.

Узнав всё, что ему надо было, Алёшенька как обычно сделал должные выводы и, обрядившись в старые лохмотья под видом дряхлого бродяги, приплёлся к её дому. Хитрец определённо надеялся на вдовью сердобольность и жалостливость. Глубоко вздохнув и перекрестившись, он негромко, но так чтобы его было слышно в любом уголке дома, постучал в дверь. Хозяйка к тому времени уже давно приготовила обед, и теперь отведав его, возлегала в гостиной на диване, сладко подрёмывая в предвкушении вечернего визита своей постоянной гостьи.

А той гостьей была молодая воспитанница её кузины, которая частенько наведывалась к ней на пасьянс с пытливым желанием узнать имя своего будущего избранника. Вот и сегодня вечером она должна была прейти. А потому, услышав стук в дверь, хозяйка ничему не удивилась и спокойно пошла отворять. Однако увидев на пороге оборванного и дряхлого нищего, вместо молодой опрятной девушки она резко отшатнулась в сторону, и чуть было даже не закрыла пред ним дверь. И лишь только светло-голубые глаза бродяги полные отчаянья, мольбы и боли остановили её.

– Чего тебе бедолага? – невольно пробормотала она.

– О, хозяюшка, мне ничего от тебя не надо,… скорее наоборот, это я хочу поделиться с тобой,… а вернее, поведать тебе то, что сегодня ночью мне привиделось! Страшная беда грозит тебе и твоему дому! Всё твоё благополучие в опасности, если ты не прислушаешься к моим предостережениям и не выполнишь всех мер для собственного спасения! Именно это и привело меня сюда к тебе,… сам же я человек божий, живу лишь благостью небесной, и корысти у меня нет… – печально склонив голову, размеренно и плавно, словно молитву, пропел Алёшенька. И такое сообщение произвело на вдову потрясающее впечатление. Как истово верующая женщина она была чрезмерно восприимчива к заявлениям подобного рода.

– Ух-ху-ху… и что же такого тебе привиделось, мил человек,… чего такого страшного ты увидел в своём сне?! – ухая как сова, спросила она, ступив всей своей мощной фигурой ему навстречу.

– Ох, неладное я видел, нехорошее,… всего сразу и не рассказать. Ну да Бог с ним, попробую,… был я вчерась на дальней монастырской пасеке, братья во Христе меня мёдом угощали,… разморило меня, и уснул я вечерком крепким сном,… прямо там же в стогу сена. А ночью спустился ко мне ангел и возвестил,… живёт, мол, во столице одна вдовая барыня, добрая душа,… и грозит ей напасть неминуемая,… а так как ты есть божий человек и бессребреник, то должен ты пойти к ней и предупредить её о године тяжкой. Благословил он меня, и указал где искать тебя, и как от беды грядущей уберечь… – склонившись ещё раболепней, протяжно произнёс Алёшенька.

– Ах, божешь ты мой! Да что же это я тебя на пороге-то держу,… проходи быстрее в дом,… небось, долго шёл, устал, и голодный! Я тебя касатика сейчас накормлю-напою, а ты уж мне поведай, что за беда такая мне грозит и как её избежать… – схватив его за рукав и чуть ли не насильно затащив в дом, запричитала барыня.

Дело было сделано, Алёшенька, ловко подобрав ключик к вдовьему сердцу, быстро открыл себе дверь в её хоромы, а значит и к кладовым. Ну а дальше всё пошло как по маслу. Хозяйка, а звали её Матрёна Кузьминична, вмиг перестав причитать, проводила его на кухню, усадила за стол, выставила целое блюдо всяких вкусностей и даже про свою знаменитую наливочку не забыла. Ходит возле него словно квочка перед цыплёнком и ласково так кудахчет.

– Накось милый, это съешь,… а вот тебе ещё кусочек сладенький,… да испей наливочки, она у меня на малиновом нектаре настояна,… и грибочков с хренком томлёных, отведай… – обхаживала она его, дожидаясь пока тот отъестся и начнёт ей рассказывать. Это она всё по порядку, как полагается, сделала. Сначала напоила-накормила, а потом уже и к расспросам приступила.

Ну а Алёшенька грибочков-то откушал, наливочки испил, и тут ему от сытости-то сразу похорошело. Язычок у него развязался и давай он Матрёне Кузьминичне придумки свои говорить. Дескать, велел ему ангел не торопиться с рассказами, а докладывать всё постепенно, день за днём, по порядку, по одной истине за вечер. Мол, только тогда он её от беды убережет, и туман напасти развеет. И лишь после столь длительного заговора заживёт она вновь, как и раньше, тихо и безмятежно. Вот ведь какую каверзу удумал хитрец.