– Скорее, надеется заманить тебя в какую-то ловушку, – проворчал Одо. – Будешь дураком, если попадешься.

Я натянул на голову свою шапочку.

– Не забывай, что я шут. А шут и дурак одно и то же.

Мне не терпелось посмотреть в глаза этому ублюдку. Я позвал отца Лео.

– Поедемте со мной. У вас есть возможность сравняться с высшими священниками Боре. – Я повернулся к Даниелю: – Не хотите посмотреть, как герцог обмочит штаны?

Мы доехали до середины ничейной земли, отделявшей наш лагерь от Боре, и остановились. Герцог уже был на месте. Он держался за спинами священников, явно не желая стать мишенью для лучников. Кровь вскипела во мне, когда я увидел этого мерзавца. Он был без шлема, и длинные грязные черные волосы падали на лицо спутанными прядями. На кольчуге красовался герб в виде дракона. Руки были защищены латными рукавицами, а на боку, как и подобает крестоносцу, висел тяжелый меч.

Стоило нам остановиться, как Стефен тронул коня и стал объезжать вокруг нас, не сводя глаз с моего копья.

В какой-то момент наши взгляды встретились, и герцог вполне приветливо улыбнулся.

– Так это ты тот самый трус и дезертир, который поднимает людей против господ, прикрываясь ересью.

– А ты тот самый негодяй, который убил мою жену и сына. Примите мое почтение.

Я поклонился священникам.

– Какая будет жалость, – усмехнулся Стефен, – если судьба отберет у тебя еще одну, которой ты дорожишь.

Ярость поднялась во мне темной волной, застилая глаза.

– Если с ней что-то случится, тебе понадобится нечто большее, чем пара священников, чтобы избежать смерти. Госпожа Эмили вернулась сюда по собственной воле, движимая преданностью и состраданием. Тебе она не враг.

– А ты? Шут, бунтовщик, еретик... Как мне к тебе обращаться?

– Хью, – сказал я, глядя в холодные, надменные глаза. – Хью де Люк. Мою жену звали Софи. Моего сына, которому не исполнилось и года, звали Филиппом.

– С удовольствием познакомился бы с твоим фамильным древом, но все же... чего ты хочешь, Хью?

– Чего я хочу? – Больше всего на свете мне хотелось стащить его с коня и сразиться один на один, чтобы покончить со всем раз и навсегда. Я тронул коня и подъехал ближе. – Хочу, чтобы ты признал совершенное тобой зло. Хочу, чтобы возместил причиненный ущерб, заплатил за каждого убитого, будь то мужчина, женщина или ребенок. За всех, кто погиб из-за этого. – Я поднял копье. – И чтобы немедленно освободил госпожу Эмили.

Герцог посмотрел на своих спутников так, будто с трудом удерживался от смеха.

– Я слышал, что он большой забавник, а теперь и сам убедился. Ты многого требуешь от меня, а сам разъезжаешь с украденной реликвией и подвергаешь риску тысячу своих сторонников.

– Эти люди пришли сюда добровольно. И вряд ли разойдутся, даже если я потребую от них этого.

– И для них не важно, что станется с их бессмертными душами? – осведомился один из священников.

– Не знаю. Давайте посмотрим. – Я повернулся к лагерю и крикнул: – Идите домой! Сложите оружие! Все. Война окончена. Герцог дал слово, что пощадит ваши души.

Мои слова эхом раскатились по полю, однако никто не шевельнулся. Я посмотрел на священника и пожал плечами.

– А если я скажу, что госпожа Эмили тоже находится в замке по доброй воле, – раздраженно бросил герцог. – Что она сама решила остаться, даже вопреки моему требованию.

– Тогда, Стефен, я назову тебя лжецом. Или безнадежным глупцом.

– Ты тратишь драгоценное время на шутки. А между тем кровопролитие близится, что может подтвердить и твой новый кастелян.

– Мы готовы. И если кровь прольется, вина падет на тебя, а не на меня.

Герцог криво усмехнулся.

– Только знай, что я не буду так снисходителен к тебе, как этот трус Болдуин. Ты видел, на что я способен. Не ожидай другого, шут. Тебе вырвут сердце. Вы все будете повешены как еретики, головой вниз. Тебе вспорют брюхо, и кишки будут ползти по твоей физиономии. Даже Господь отвернется от такого зрелища.

– Что скажешь, Даниель? – Я с улыбкой взглянул на Ги. – Придется набить животы перед дракой, чтобы не разочаровать потом зрителей.

Герцог усмехнулся и вновь скользнул взглядом по копью.

– Знаешь, всего этого можно избежать, если я вернусь в замок с копьем. Ты получишь свою шлюшку и уберешься куда-нибудь подальше, на край земли. Что касается твоих людей, то я позабочусь о том, чтобы они получили прощение.

– Очень соблазнительно, – ответил я, делая вид, что обдумываю заманчивое предложение. – Но дело все в том, что они пришли сюда не ради госпожи Эмили, а для того, чтобы восстановить справедливость. Они здесь для того, чтобы потребовать воздаяния за совершенные тобой преступления. Для того, чтобы ты признал свою ответственность. На меньшее они не согласны. И только тогда я отдам тебе копье. Таково мое предложение. А уж потом мы постараемся спасти свои бессмертные души.