Там один небольшой цех был на пять вязальных машин, и то в этих отходах утопал. А тут целая фабрика и всего три неполных мешка?

– Кирюх! Пути эвакуации захламлены, – показал я на эти мешки, в надежде заинтересовать ими Борщевского.

– Так. Непорядок! – ожидаемо заглотил наживку он.

Видимо, хочется ему выслужиться поскорей, реабилитировать себя в глазах Самедова.

– Нас как бы здесь быть не должно, – напомнил я ему, не хочется так откровенно никого подставлять.

– Разберёмся, – ответил он и с деловым видом поспешил вниз. – Сфотографируй.

Сделал пару снимков с разных ракурсов и поспешил за ним. Вернувшись в столовую, мы застали тёплую компанию за одним из столов. Наших трое, комсорг с помощницей и заведующая столовой сидели и пили чай с пирожками.

– Владимир! – сходу схватил пирожок со стола Борщевский. – Искали сортир, заметили, у вас пути эвакуации в цехах захламлены! А вдруг пожар?! А вдруг война?!

Местный комсорг чуть пирожком не подавился. Уставился на Борщевского с набитым ртом. К такому его явно не готовили. Он растерянно огляделся по сторонам. Испуганная заведующая пожала плечами.

Комсорг встал, спешно дожевывая пирожок.

– Это где? – спросил он.

– Пойдём, – велел ему Борщевский.

Москва

Так мы оказались в цехах. В этот раз ломать комедию про студента-задрота с курсовой не стал. Борщевский настоял на полном обходе всех помещений и обследовании «состояния путей эвакуации».

И, кстати, нашёл ещё одну запасную лестницу, которую работники использовали, как место для курения. Под бычки там стояли целые вёдра на каждом этаже! А в самом низу, на выходе, висел замок с улицы. Захочешь, не выйдешь, даже, если очень надо будет.

– Лучше бы дверь внизу оставляли открытой и лавочки под навесом устроили перед выходом, – проговорил я, ужаснувшись состоянию лестницы. – На воздухе всё приятнее курить, чем в этой клоаке.

Больше всего меня поразило, что большая часть фабричного коллектива женщины, а довели место перекура, считай отдыха, до такого состояния.

Но основное внимание я уделял все же отходам производства. Точнее их отсутствию. Ну не может на таком производстве их быть так мало. Мы сунули нос в каждое помещение. Оставалось проверить только подвал и отдельно стоящие гараж и ещё одно небольшое одноэтажное строение.

Если на отходах здесь строится какая-то схема, то нельзя к ним своими вопросами внимание привлекать. Но я, всё же, рискнул.

– Владимир. – обратился я к комсоргу. – Меня, как будущего эколога, интересует вопрос утилизации производственных отходов. Вы не могли бы рассказать, как на вашем предприятии организована работа с отходами.

– Какими? – растерялся тот.

– Ну, производственными… Мы видели на втором этаже в коридоре мешки. – напомнил я. – Куда их потом?

– Вывозят куда-то, наверное, – неуверенно ответил он.

Нет, дорогой. Тут восьмикубового контейнера в неделю не хватит… «Наверное, вывозят куда-то…». Ты бы знал наверняка, если бы вывозили. За всё время работы ни разу не застать, как грузят восьмикубовый контейнер полный двухсотлитровых мешков? Нереально. Что-то тут не то.

– Что-то заметил? – шёпотом спросил у меня Кирилл.

– Так-то, вроде, всё нормально. – ответил я, пожав плечами. – Надо глубоко копать, но я документы не снимал.

– Почему? – удивлённо посмотрел на меня Борщевский.

– Кирюх, ну здесь та же история, что на швейной фабрике: куча моделей этих свитеров и кофт, куча размеров в разных цветах… Здесь штат проверяющих нужен с бухгалтерским образованием и неделя времени. Ты и так тут шороху навёл сегодня. Мы здесь всё облазили. – я многозначительно взглянул на него. – Только вон в тех двух пристройках не были.

– Каких? – Борщевский вытянул голову, как собака, взявшая след.

Я показал ему в окно гараж и второе строение.

– А там что? – требовательно спросил он у комсорга.

Мы спустились вниз и вышли на промозглый ветер. Короткими перебежками заглянули в одно помещение, как я и предполагал из-за больших ворот, это был гараж на два бокса. В одном стоял старенький ПАЗик, в другом бежевая Волга.

– Это директорская. – пояснил мне комсорг, видя, как я хожу вокруг Волги, заглядывая во внутрь.

– Хороша. – протянул я, а сам подумал, не по статусу машинка-то. Или я чего-то не понимаю?

Во втором здании оказался склад. Половину занимали матрасы. Обычные ватные полосатые матрасы. Они лежали скрученные в тугие рулоны, перевязанные толстым шпагатом. Матрасы, как матрасы…