– В моих катакомбах случайных прохожих быть не может, – вполголоса произнёс он, и у Тайры по коже побежали мурашки.

– Да ты просто больной…– снисходительно сказала девушка, подобрав с пола пуговицу. Поднялась и, резко повернувшись, задела Игоря ароматной волной своих волос. Парень поплыл в экстазе: она помыла голову его любимым шампунем…

Хлопнул дверной замок, и Игорь осмотрел доску в руке: один угол оказался расщеплён ударом о стену.

– Хорошо, что я ещё не отпилил по размеру.

Он вынул из кладовки пилу, лоток для распиловки углов и увидел мышь. Возбуждение от охоты ещё не утихло. В крови бурлил адреналин и одного быстрого выпада хватило, чтобы сильно поранить мышь. Та душераздирающе запищала и упала, перевернувшись на спину. Пила оказалась не очень удачным вариантом казни. Мышь харкала кровью, пищала и корчилась в муках.

– Вот чёрт! Этого мне только не хватало! – выругался он, после минутной задержки, заметив пару жалких капель крови на побелке. Осмотревшись в поисках биты, он быстро нашел её, зорким взглядом выхватывая из темноты, и одним ударом порешил мученицу.

Прибравшись и ополоснув пилу водой под краном, он положил доску на табурет и отпилил угол обналички. Мокрая пила шла плохо, извивалась и парень злился.

– Так… спокойнее. Спокойнее. С чего бы это? – проворчал он.

Прибив обналичку, он занялся холодильником. Он был подобен тому хламу, что сдала в ремонт его новая подружка. Игорь попросил у знакомого: если попадётся вдруг среди металлолома целая деталь этой линейки холодильников, позвонить. Знакомый работал на приёмке вторсырья и часто по просьбе Игоря откладывал более-менее целые детали за небольшую плату, и помогал в качестве грузчика при перевозке крупногабаритоной техники. Игорь всё же решил наладить хладоагрегат: советская техника служила веками. Был шанс продать вещицу и заработать копеечку.

***

– Вот держи! – Тайра кинула перед приятелем полиэтиленовый пакет. – Нашла в гардеробе. Хотели выкинуть, но я не дала. Надеюсь, по размеру? Это настоящие ковбойские ботинки, и они почти новые, как выкидывать? Натуральная кожа, заклёпки, шпоры… – поставив руки в боки, возмутилась она, будто это он, Игорь, собирался выкинуть ботинки на помойку.

– Прикупить шляпу в фиксе, а затем можно и поиграть, – она прищурила глазки, растянула рот в улыбке и изобразила наездницу, раскачивающую лассо над головой. Ноги в короткой узкой юбке стояли на ширине плеч, круглые коленки рельефно подчеркивали идеальные ноги, притягивая взгляд блестящей лайкрой колгот. Так и хотелось пройтись по ножкам ладонью, погладить, ощущая упругое мясцо на внутренней стороне бедра. Как он раньше жил? Подобные мысли возникали крайне редко, считая себя выше первобытного животного. А теперь просто сорвался.

– Поиграем.

Не торопясь он вышел из-за стола, а после бросился на неё, буквально пожирая губами.

– Ай, ай… животное…

Похоже, ей нравился секс с ним. Сильный, напористый, как водопад, как горячий лавовый поток. Страсть кипела в нём, а она чувствовала себя мягкой глиной, из которой творец лепит свой идеал – свою Еву. Она явно испытывала удовольствие от того, что принадлежит ему всецело. Пусть это и временно, но Тайра жила одним днём. В жизни мало постоянства и стоит наслаждаться тем, что имеешь здесь и сейчас.

***

Когда Игорь впервые в сопровождении своей новой знакомой вошёл в узкое пространство хрущевки, заваленной под самый потолок разным хламом, у него случился приступ удушья. Он слышал, что у пожилых бывает такой бзик: запасаться вещами на чёрный день. Но здесь… На городской помойке было легче дышать, чем в тесных катакомбах Танькиной квартиры.

Девчонке пришлось на себе вытаскивать помошничка из завалов. Он слышал сквозь гул в ушах, как она отпускает в его сторону колкие словечки, но сделать ничего не мог. У него были слабости, но он методично старался от них избавляться. Как он ненавидел себя в такие минуты за то, что уязвим. Искренне считал, что у таких, как он, слабостей быть не должно вовсе. Слабость – это непозволительная роскошь, если тебя некому защитить.

Чего только не видывал Игорь, пока жил с матерью. Однажды он пришёл из школы раньше обычного, разулся, и заметил стоящие на пороге чужие туфли. Но до этого ли было? Хотелось есть. Он повесил куртку и уловил запах грязной одежды, случайно ткнувшись носом в пропахшее потом мужское пальто. Скривился и инстинктивно зажал нос пальцами.

С тех пор, как ушёл из дома отец, мужским духом там не пахло. Отец работал бухгалтером, работа чистая, да и мать следила за его одеждой. Как и за внешним видом сына, тщательно. Отец всегда выглядел ухоженным, отглаженным и пах горькими ароматами мужских духов. Бывало после походов по магазинам он возвращался взмыленный, с полными руками сумок, тогда Игорь чувствовал слабый запах потного тела. Но это случалось крайне редко.

Воспоминания об отце тогда мелькнули неяркой вспышкой в темноте коридора и погасли. Он бросил ранец на порог и, нажав на клавишу включения света, наступил на что-то в ванной комнате. На что-то мягкое и влажное. Носок моментально промок, и Игорь наклонился посмотреть, что же это.

На полу лежал маленький полиэтиленовый мешочек с беловатой жидкостью внутри. В нос ударил запах блинного теста. Странного теста. Иногда, из теста с похожим запахом соседка делала блины. Говорила, что добавляет в тесто крахмал и уксус, чтобы погасить соду. Игорь этот запах ненавидел, как и сами блины, да и соседку, к которой его периодически спихивала мать.