– Хорошо. Меня больше интересуют жильцы, взявшие внаём квартиры.

– Владимир Гаврилович, – Безручков исподлобья посмотрел на начальника сыскной полиции, словно желая понять, как последний отреагирует на такую фамильярность, и продолжал, – как мне кажется, вас больше занимает Николай Иванович Власов?

– Именно так.

– Что я могу о нём сказать? Платил за проживание всегда вперёд, шумных гостей к нему не приходило. Девиц, если вас это тоже интересует, не водил. Жил тихо, скромно, принимал двух-трёх приятелей. Вот, пожалуй, и всё. – Степан Иванович тяжело вздохнул. – Жил человек, ходил, дышал, а как не стало, – управляющего потянуло на философские размышления, – и сказать-то, по сути, нечего.

– Вы упомянули двух-трёх приятелей. Вы знаете, кто они?

– Не вполне, – с хитринкой ответил управляющий.

– Степан Иванович, я веду дознание, и меня мало интересует моральный облик всех участников драмы. Истина важнее, тем более что господина Власова и его служанку умертвили жестоким образом. И нам надо найти злодея, который должен понести заслуженное наказание.

– Владимир Гаврилович, неужели я без понятия? Двух я видел, с одним даже беседу имел. Он при Военно-медицинском управлении служит, Варламеев его фамилия. Простите, имени-отчества не знаю, не удосужился спросить.

– Так, понятно, а второй?

– Вот со вторым я не знаком, видел издали.

– В цивильной одежде или в мундире?

Управляющий задумался, наморщив лоб. Потом складки разгладились.

– А как же! В мундире, и вы знаете, – опять задумался, – по-моему, в лейб-гвардейском.

– Теперь о Николае Ивановиче. Не подскажете, когда вы видели его в последний раз?

– Видимо, с неделю тому. Но в точности вспомнить не могу. Видите ли, время бежит, и не уследишь… Дни мелькают, как в окне поездного вагона.

– Значит, вы не помните этого господина?

– Увижу – вспомню, а так… – Безручков пожал плечами. – Словами мне не описать.

– В тот последний раз, когда вы имели возможность видеть Власова, кто-нибудь из приятелей к нему приходил?

– Не могу знать. Я же, Владимир Гаврилович, не каждый день нахожусь в этих краях. У Владимира Александровича на Гороховой дом, на Итальянской, и два – на Малом Царскосельском. Так что забот мне хватает. Сами понимаете, каждый норовит от работы увильнуть, вот и приходится савраской по столице мотаться. Слава богу, за Савелием пригляд не нужен, он сам знает, что и когда делать.

– Савелий – этот тот, с кем я до вашего прихода беседовал?

– Совершенно верно. Он здесь каждую собаку в округе знает и по лаю отличить может, не то что по виду.

– А всё-таки что вы можете сказать о Николае Ивановиче?

– Близкими приятелями мы не были, – скривил губы Безручков, – в гости к нему я не захаживал, даже не знаю, что вам поведать.

– На какие капиталы жил Власов?

– Говорю, не знаю. Служил он при каком-то комитете, потом вроде бы наследство получил. Но это я слышал, а как на самом деле, простите, не извещён.

– То есть капиталом он обладал?

– Видимо.

– Благодарю, Степан Иванович, за беседу, – Филиппов приподнял край шляпы и отправился на поиски вездесущего и наслышанного новостей хозяина метлы.

Савелий, десятый год служивший в дворниках при домах Олсуфьевых, всё так же щерился провалами между зубов. Он с крестьянской хитринкой посмотрел на начальника сыскной полиции.

– Знал я, что Савелий ещё сгодится для дачи… как бишь его… – скривил лицо, словно болезненно что-то припоминал.

– Показаний, – подсказал Филиппов.

– Во-во, бес его в душу, показаний.

Было видно, что дворник числился на хорошем счету и поэтому иной раз позволял себе некоторую вольность в разговорах с господами.

– Кажется мне, что хочешь мне полезное для дознания поведать.

– А то! – и дворник умолк, выдерживая театральную паузу, хотя, пришло в голову начальнику сыскной полиции, этот субъект в стоптанных сапогах и пыльных шароварах ни разу в театре, поди, не бывал.

Филиппов не стал подгонять, как того хотел дворник, а улыбнулся, неспешно убрал со своего плеча несуществующую пылинку и сделал вид, что спешка ему ни к чему.

Вначале дворник словно бы сделался ниже ростом, но потом распрямил плечи. Видимо, раскусил замысел важного господина.

– В последний раз, – начал Савелий, – я господина Власова видел вечером двадцать четвёртого августа. Он спешно прошёл по двору, взял извозчика и куда-то поехал. О визите он даже Варваре не сказал…

– Кому? – перебил Филиппов.

– Служанке своей, Варваре Семенидовой, а ей он обо всём доклад имел. Так вот и она мне следующим днём ничего не сказала.

– Стало быть, ты Власова видел в последний раз двадцать четвёртого, а Варвару – двадцать пятого?