Устроив себе хороший схрон в валежнике Иван стал наблюдать. Оглядев в монокуляр озимые, он понял, что это овёс. Удобно устроив спину в развилке толстой ветки Иван задремал.

День у него сегодня был длинным, работы много, и у него дома стояла ночь. Проснулся он от громкого скрипа. Открыв глаза, он увидел проезжавшую по дороге телегу, с запряжённой в неё худой лошадёнкой. Оси телеги терлись о ступицу колеса и пищали немилосердно.

Иван подстроил монокуляр и хорошо увидел возницу – мужичка в треухе и коротком полушубке. Мужичок натянул поводья, спрыгнул с телеги и, набрав грязь в руки, стал ею смазывать колеса, а малец, забежав на поле с озимыми, стал воровато рвать овёс и укладывать его в торбу.

Набив её доверху, он надел её на морду лошадёнки, привязал её к верёвочной сбруе и запрыгнул на телегу. Мужичок дёрнул поводьями, телега рванулась из грязи и покатила, продолжая также скрипеть колесом. Мужичонка запрыгнул на телегу и хлестанув лошадь кнутом, заставил её ускориться.

Просидев в схроне ещё пару часов, и никого больше не увидев, Иван нажал кнопку и вернулся домой. Спал он этой ночью немного и беспокойно.

Весь следующий день он мысленно возвращался ко вчерашним событиям, что бы он не делал. Варил ли раму, или склеивал пластик, он всё равно постоянно вспоминал скрипучую телегу с мужичком и пацанёнком.

Не задерживаясь в боксе, он рано вернулся домой и принялся варганить себе одёжку. Кроме лисьей, у него были и другие шкуры: зюбриная, и медвежья, пара волчьих, несколько заячьих, подаренных двоюродным брательником, охочего до зайцев.

Из зайцев Иван сшил треух, а из волчих и шматка медвежей – хорошую телогрейку. Шил скоро и ловко, не заморачиваясь на особый крой, – мехом и швом наружу. Вместо пуговиц приладил палочки от вишнёвого дерева, лежавшие без дела уже несколько лет.

На льняных рубахах вместо пуговок приладил джутовые завязочки, оторвал воротники, обметал пройму ворота. Были у него и льняные штаны, которые тоже пришлось наскоро «удревнить».

Сложнее было с обувью, но на первый раз Иван решил использовать свои унты из волчьей шкуры.

Приодевшись и положив в прочный полотняный мешок большой молоток и щипцы, несколько заготовок под ножи, недавно сделанную розу, Иван навязал на него верёвки, сунул туда сухари, завёрнутые в рушник с петухами, затянул его и перекинул за плечи. Оружие, кроме ножа, он решил не брать.

Кнопку-цилиндр он положил в небольшой мешочек, в котором раньше хранились какие-то специи, и повесил на шею. Нож в ножнах из оленьей кожи повесил туда же.

– Вроде готов, – сказал он сам себе, повязал Подкидышу верёвку вместо ошейника, и шагнул в другой мир.

Он появился на том же месте и в тоже время, что и отправившись вчера. Добравшись до дороги по раскисшей земле от пошёл в ту сторону откуда ехала телега. Дорога была раскисшая малоезженая.

Иван очень не торопясь прошел по дороге около получаса, когда увидел едущую ему навстречу повозку.

– Давешний мужичок, – подумал Иван, и отступил с дороги в сторону.

Телега подъехав остановилась. Мужичонка и пацанёнок смотрели на Ивана раскрыв рты.

– Здрав будь, – наконец проговорил возница.

Иван что-то невнятно промычал, похожее на приветствие и показал на язык.

– Немый, чтоль? И отколь ты?

Иван показал большим пальцем правой руки назад, за спину.

– Это понятно. С города чтоль?

– Гы! – Сказал Иван.

– И куда идёшь?

Иван махнул рукой вперёд.

– Тату, дывысь яка пся…

Мужик махнул на мальчишку рукой.

– Нельзя тудыть. Там мор. Мы последние, считай, из Бороков бежим. Нет там никого… Живых… Нас бог миловал, выжили.

Он показал свежие оспины на своём лице и лице мальчонки.

– Вертай назад в Новогород.

Иван показал на себя, на ноги, на телегу.

– Коняга едва идёт, не вывезет. Ты вон, бугай якой. Ступай рядом, держись за воз.

Так они и пошли. Проезжая поле, возница сказал с сожалением:

– Ах, урожай какой сева1 будет, коль не засохнет. Сынку, рвани для коника сева, пусть лыкаёт2 трохи3, а я колесо смажу.

Мальчонка спрыгнул и побежал в озимые, а мужичонка подошёл к колесу с пригоршней грязи.

Иван остановил его ладонью, развязав сидор, достал туесок с вазелином.

– Смаль? Богато живёшь путник, но как мы колесо снимем?

Иван достал из мешка молоток, стукнув по клину, выбил его, а потом, приподняв телегу одной рукой, сдёрнул колесо с оси другой.

Мужик зачерпнул грязной ладонью вазелин, мазнул им в ступице, поднял колесо и надел на ось. Иван вставив клин, закрепил его молотком.

– Здоров ты брат! Кузнец?!

Иван утвердительно качнул головой.

– А что из Новогорода ушёл?