Шрифт:
Видимо, связываться с королем ему не хотелось. Или он догадывался, что скажет его величество.
– Тогда я имею право принять вашу исповедь здесь и сейчас, дана [10] .
Адриенна огляделась.
Дворец кардинал знал намного лучше Адриенны. И сейчас они стояли в каком-то пустынном коридоре. Несколько шагов – и вот балкон.
Интересно…
Или их кто-то подслушивает, или это инициатива кардинала. Отказываться нельзя в любом случае. Так-то Адриенна с удовольствием треснула бы его по ноге и удалилась, обложив в три ряда. Но если нельзя…
10
Автор знает, что таинство исповеди проходит чуточку иначе. Ритуал изменен, чтобы не оскорблять чувства верующих. (Прим. авт.)
Нельзя, к сожалению.
Адриенна опустила глаза и опустилась на колени. Поцеловала пастырское кольцо с рубином и вплавленным в него золотым распятием, подсунутое ей под нос.
– Я, Адриенна СибЛевран, открываю свою душу перед Господом, ибо согрешила я делами и помыслами, и грехи мои неисчислимы перед Богом.
Формула была затвержена давно. Падре Санто хоть кардиналом и не был, но поди отвяжись!
Кардинал кивнул.
– Слушаю тебя, чадо, и помни, что рядом с тобой сейчас не я, но Он.
Адриенна вздохнула.
– Простите меня, ваше высокопреосвященство, ибо я согрешила помыслами…
А дальше кардиналу оставалось только скрипеть зубами. Потому что Адриенна тоже не была железной и похулиганить ей хотелось. А потому…
Сам напросился.
Девушка просто описала пять дней пути в карете со всеми подробностями и честно созналась, что роптала и была неподобающе дерзка в мыслях, а вместо молитв употребляла нехорошие слова…
А какие б и кто слова употребил, в такие-то дни и в карете?
Потом Адриенна плавно перешла ко двору, сама удивляясь себе, как сумела запомнить и половину! И описала кучу платьев, которым тоже неподобающе позавидовала. А потом и дворцовой роскоши…
Кардинал молча слушал.
Сначала. Потом начал поскрипывать зубами, а потом едва сам не перекрестился, когда Риен закончила привычной формулой:
– Раскаиваюсь в содеянном. И да простит мне Господь грехи мои…
– Он милосерден, чадо, – едва ли не с облегчением выдохнул кардинал. И уже чуточку спокойнее продолжил: – Налагаю на тебя епитимью. Прочитай малый круг молитв четыре раза, и да будут отпущены грехи твои.
Адриенна еще раз поцеловала кольцо и поднялась с колен.
Кардинал предложил ей руку и отвел обратно, к придворным.
Вручил девушку ее отцу и поспешил откланяться.
– Что ему было нужно?
– Убедиться, что я дура, – пожала плечами Адриенна.
– И как?
– Успешно, папа.
Дан Марк улыбнулся. В уме своей дочери он даже не сомневался. А другие пусть не сомневаются в его отсутствии.
Лютня.
Как много в этом слове… и музыки, и страсти, и песен – всего, о чем только можно подумать.
Раньше Мию не учили игре на лютне. Отец считал этот инструмент невыносимо простонародным.
Спинет – другое дело. Только вот спинет в поместье был невыносимо расстроенным и так искажал звуки, что Мия была уверена в своей ненависти к музыке. А сейчас…
Плавные обводы грушевидной формы, четыре струны… [11]
Ньора Катарина отлично играла и вечером любила перебирать струны лютни.
Фьора помалкивала. Она тоже считала, что это простонародный инструмент, но к чему спорить? А Мия неожиданно даже для себя заинтересовалась. И попросила ньору Катарину научить ее…
11
Спинет – прадедушка пианино. Лютня в начале своей карьеры и была четырехструнной. (Прим. авт.)
Ньора думала недолго, и уже через два дня в дом пришел ньор Джильберти. Старенький, с тяжелой тростью, седоволосый, но прекрасный учитель музыки.
Он и принялся ставить девочке руку, удивляясь гибкости пальцев и разработанности кисти. А заодно и радуясь, что все это не пропадет даром.
Пусть для себя! Но ведь играть-то Мия будет?
И Мия играла.
В свое удовольствие, иногда сидя одна… она обнаружила, что музыка помогает ей успокоиться, собраться, ни о чем не думать. Наполняет ее светом и теплом. Дает отдых измученной девичьей душе.
А что еще надо?
Ничего.
С метаморфозами она пока остановилась на одном и том же. И старательно меняла лицо, добиваясь идеального сходства то с Энцо, то с мамой, то с ньорой Катариной… последнее было сложнее всего. Оказалось, очень легко сделать себя красивой. А вот уродиной…
Неприятно.
Но Мия училась. У нее уже неплохо получалось, стоило только закрыть глаза, сосредоточиться – и оп-ля! Вот он тебе – дракон вместо принцессы!
Но стоит отвлечься, задуматься – и черты лица плывут, смазываются, а ведь если она куда-то пойдет, она не сможет каждую секунду думать о своей внешности. Мама рассказывала, прабабка могла удерживать любую личину и любое время.