А сейчас мы лежали, курили и беседовали на широкой кровати. Скоро должна была состояться наша разлука. Через месяц мне предстояла защита диплома, а Вале надлежало защищаться спустя три месяца. Разница такая была потому, что она училась на базе семилетнего школьного образования, а я после десятилетки.

«Валя, – совершенно неожиданно, даже для самого себя, проговорил я, – а что если мы с тобой поженимся?..» Тут она на время затихла. Но уже через небольшую паузу начала серьёзно рассуждать о том, что ей надо позаботиться о матери. Странно было то, что предложение моё почему-то не бросило нас в сексуальные объятья. А прозвучало как обычный деловой диалог, почти такой, какой происходил во время встреч на этаже в общежитии. Я и сейчас поражаюсь, почему не было в тот момент сексуальных домогательств с моей стороны. Правда, в своём сознании я всё ещё делил девушек на две категории: с одними, на мой взгляд, должно было вести «светские» разговоры, а с другими – допускать «плотские» отношения. А тут всё получалось по-другому: ни то и ни сё. Момент завис…

А когда Валя ушла, я, расслабившись на своей просторной кровати, заснул, и вдруг «во сне» меня, словно током ударило, и осенила мысль: – Что я делаю? Какая женитьба? Ведь я еще совсем пацан, не серьёзный и совершенно безответственный? Остановись, безумец! Произошло так, как в пьесе Гоголя «Женитьба», о которой я ещё не ведал.

…Вскоре я узнал, что Валя Гуц серьёзно занималась парашютным спортом, сделала несколько затяжных прыжков. И ещё я узнал, что инструктор их спортивной группы не делил, как я, ухаживания за девушками на «плотские» и «светские». И Валя стала жертвой женатого инструктора. С тех пор она стала курить, потому что раньше девушки редко кто начинал курить только по легкомыслию.

На выпускной вечер своей группы я не пригласил Валю Гуц, а пригласил друга, её тёзку – Валентина Винника. «Друзья, – убеждённо говорил тогда я, – ценнее любых подруг». А её подружки по комнате сообщили мне, что Валя собиралась со мной на вечер, и ждала моего прихода.

Через день я уезжал на юг к себе на родину в Казахстан, и чувствовал, что покидаю навсегда всё то, что меня окружало: учёбу, друзей и далёкую холодную Сибирь. Провожал меня сибиряк Валентин Винник, он бежал за поездом и дружески махал мне рукой, оставшись навек в моей памяти.

…Через много лет я узнал, что Валентина Гуц переквалифицировалась – ушла в гражданскую авиацию, и в составе вертолётного экипажа обслуживает пространства Восточной Сибири.

«

ДО» И «ПОСЛЕ»

Выйдя из ворот парка, я направился к универмагу и буквально столкнулся с вышедшей оттуда девушкой, с которой вчера вечером танцевал в парке на площадке.

– Здравствуйте, – сказал я, не скрывая радости от встречи. Она взглянула на меня и кивнула в ответ. – Что вы тут делаете? – продолжил своё приветствие я, не желая так быстро расстаться с ней.

– А что можно делать в универмаге? – удивилась вопросу она.– Осматривала вещи, какие тут есть.

– Дело в том, – пояснил я, пытаясь завлечь её в разговор, – что в этом здании не всегда располагался торговый центр. Раньше здесь был клуб. А десять лет назад, вон на том месте, в двадцати метрах отсюда, мой старший брат Шуня собирал стёклышки. Делал он это увлечённо до тех пор, пока перед ним не предстал человек в военной форме с вещмешком за плечами и наградами на груди. Он поднял Шуню с земли и спросил: – Ты кто: Шурик или Юрик? – Шурик, – ответил брат. А я твой папа, – сказал военный. – Вот, вернулся с фронта, с войны.

– Как видите, – подвёл итог я, – это место памятное. Можно сказать, «историческое» для нашей семьи, и я, когда приезжаю домой, частенько подхожу к этому месту.

– Очень интересно, – сказала она, и в свою очередь спросила: – А чем заняты вы?

– Абсолютно ничем. Да и чем может заниматься студент, только что прибывший с производственной практики к себе в родные пенаты. А вот вы, как к нам попали, ведь вы приезжая? – И добавил: – Лично я живу вон в том, самом красивом доме с колоннами.

– А я, – подхватила она, – живу здесь рядом в двухэтажном доме, который называется «интернатским». Во втором отсюда. Я приехала в санаторий по путёвке на десять дней из Таврии.

Про Таврию я знал только то, что селение с таким названием находится где-то на берегу Иртыша. Но ни разу там не был. – Слушайте, может, перейдём на «ты»? – предложил я. – Мы ведь не такие солидные и старые, чтобы «выкать». И скажу вам прямо и честно, вы мне понравились ещё вчера на танцах, а сейчас, – продолжил я, переходя в атаку, – когда я увидел ваши большие голубые глаза, не могу удержаться, чтобы не сказать вам сразу же об этом.

– Вас я тоже вчера приметила, мы танцевали три танца, даже помню какие. А впрочем, на «ты», так на «ты». Будем знакомы. – Она назвала своё имя, а я своё, хотя итак было ясно, что я «Юрик», о котором спрашивал отец.

– Мжет, пойдём? – сходу предложил я.

– Куда?

– Да хоть куда. Можно по этой дороге. Она ведёт сначала к сопке, потом огибает её. Но мы поднимемся наверх, и я покажу тебе большую воронку. Зимой в ней собирается снег, и я помню, как мы с моим «дядей» Алёшкой сбегали с уроков и скатывались вниз на дно воронки. Он был старше меня на три года, а учились мы в одном классе.