Снаружи ворота сторожили четверо плечистых молодцов, но внутри людей было раз этак в десять больше — и это не считая чьих-нибудь спутниц или профурсеток, которых его благородие согнал в сад на потеху гостям. А уж публика там наверняка подобралась такая, что чуть ли не каждый носил в кармане револьвер — или чего посерьезнее. И даже если Грозин не хранил дома коллекцию винтовок или ружей, схватка с такой толпой уж точно не обещала быть легкой.

— Девок много. — Фурсов подобрался к ограде и устроился рядом. — Не зацепить бы кого.

— Ничего, как начнем шуметь — сразу все разбегутся. А мы этих глухарей ощипаем: зуб даю — к полуночи перепьются. — Я достал из кармана хронометр и взглянул на циферблат. — А там их хоть голыми руками бери.

— Попробуй еще возьми, — мрачно отозвался Петропавловский. — Там их человек пятьдесят, не меньше. И Владеющие найдутся. Как шарахнут чем-нибудь — костей не соберешь… И как с такими воевать прикажете, ваше превосходительство?

— Повоюем, внучата. Есть у меня одна штуковина…

Дед Федор уселся на траву и с кряхтением подтянул поближе деревянный ящик. Большой и явно тяжелый — я сразу сообразил, что внутри оружие. И не очередная пара трехлинеек или даже дорогущих винчестеровских дробовиков, а что-то потяжелее и поосновательнее. Но даже самые мои смелые ожидания оказались весьма и весьма далеко от увиденного.

— Ба-а-атюшки… — пробормотал Петропавловский, сдвигая в сторону крышку. — Это что — пулемет?!

Его величество «Максим» собственной персоной. Кое-что на грозной железке выглядело не совсем так, как я помнил, однако в целом это определенно был тот самый агрегат. Еще с гладким кожухом ствола, кучей бронзовых деталей и здоровенной коробкой приемника справа, но все-таки уже местного производства, с клеймом тульского оружейного завода, а не довоенный «британец» с фабрики Виккерса.

Образец примерно четырех или пятилетней давности перебрался в ящик не целиком, по пути лишившись бронещита и половины деталей, которые крепились к станку или лафету, однако все необходимое осталось при нем. Не знаю, где сибиряки раздобыли эту игрушку, но она уже определенно не раз побывала в деле: на бронзе и стали хватало потертостей и даже царапин, а когда я протянул руку и коснулся кожуха, внутри забулькала вода.

— Вот какой гостинец, оказывается, был у Фомы для дорогих друзей припасен. Жалко сам не увидит… Но ничего, — Дед Федор кровожадно ухмыльнулся, — мы передадим. Верно, внучата?

— А как же! — Петропавловский вытянул из ящика мягкую матерчатую ленту. — Ты погляди, Вовка — тут патронов триста будет!

— Двести пятьдесят, — на автомате поправил я. — А ну-ка дай сюда. Зарядить надо.

— Во те раз! — Дед Федор хлопнул себя по бедру. — Ты что, Володька, еще и из этой машины стрелять обучен?!

— Да так… Кой-чего смыслю. — Я подхватил пулемет под кожух. — Помогите, братцы, тут пуда два весу будет.

— Вот радость-то какая. А я-то думал — где нам знатока взять такого, что управится? — Дед Федор похлопал ладонью по ограде. — Давай его сюда наверх. Как раз рылом куда надо наведем.

— А не заметят? — Фурсов осторожно выглянул наружу. — Близко ж совсем.

От нас до автомобилей действительно было всего-то шагов тридцать пять-сорок наискосок через улицу. Охрана у ворот стояла чуть дальше, но даже несмотря на шум попойки в саду кто-нибудь чересчур осторожный вполне мог услышать резкий звук. К примеру, лязг затвора или скрежет стали о камень.

— Да куда им, чертям сиволапым, — захихикал Петропавловский. — Смотри — сторожа уже лыка не вяжут. Не боись, Вовка!

Молодчики у ворот действительно выглядели изрядно подгулявшими. Один даже успел не только отлучиться, но и вернуться обратно с початой бутылкой в руках — и как раз протягивал добычу второму. Тот не стал отказываться и тут же приложился к горлышку. Дисциплина в рядах Грозинского воинства явно хромала, причем на обе ноги сразу.

— Первыми выцеливайте охрану, потом остальных. — Я аккуратно заправил в пулемет ленту. — В безоружных не стреляйте: прибьем кого не надо — хлопот не оберешься.

— Да тут поди пойми, кого надо, а кого нет, — проворчал дед Федор. — На них же не написано.

— Разберешься. Приличные люди по таким местам не ходят. — Петропавловский достал из-за пазухи наган. — Девки с гостями сразу деру дадут. А увидишь, кто за обрез возьмется — вот этих и… того.

— Только не спешите. — Я снова достал из кармана хронометр. — Начинаем ровно в полночь. И первыми пусть наши на крыше стреляют — у них весь двор, считай, как на ладони.

Часовая стрелка уже замерла в верхней отметке, указывая прямо на римскую «двенадцать», но длинная минутная только готовилась догнать короткую соседку. Ползла медленно, будто никуда не торопилась… и все-таки доползла.

— Пора… — прошептал Петропавловский, щелкнув курком. — Давай, Вовка!

— Тихо ты! — Дед Федор перевалился на колено. — Сказано ждать.

Первый выстрел я, кажется, и вовсе не услышал — только кое-как разглядел, как вдалеке на крыше над деревьями Грозинкого сада мигнула вспышка. Зато второй навел изрядно шороху: на мгновение на той стороне улицы вдруг стало тихо, как в гробу — и вдруг кто-то заверещал.