С этими словами он отошел в сторону, давая понять, что разговор окончен.

– А есть ли тут какой-нибудь объезд?
– крикнул Блейк ему вдогонку.

– Два километра в обратную сторону. Дорога направо. Крюк - километров семь-восемь, не больше. И снова окажетесь на трассе.

– Благодарю вас, - сказал Блейк и хотел было сесть в машину, но в этот момент к нему подскочил человек с блокнотом в руках и висящей на груди фотокамерой.

– Доктор Блейк, если не ошибаюсь?

– А если ошибаетесь?

– Это невозможно. Я узнал вас по фотографиям... Позвольте представиться: Стив Бейкер - "Утренняя звезда". Всего несколько слов.

– Мое мнение? И вы его напечатаете?

– Разумеется.

– Предположим... В таком случае - пишите: никакой летающей тарелки и никаких инопланетян. Ловкая выдумка.

Репортер удивленно посмотрел на Блейка.

– Вам это не нравится?

– Нет, что вы, - улыбнулся Бейкер и быстро застрочил в блокноте. Напротив.

– И вы это в самом деле напечатаете?

– Конечно!

На этот раз наступила очередь Блейка удивляться.

– Но ведь я испорчу вам все дело?

– Ошибаетесь. Вы не учитываете психологию читателей. Если все дружно твердят одно и то же - это становится неинтересным. Люди не любят скуки. Возникает недоверие: так ли это? И если кто-либо высказывает противоположное мнение - это только подогревает интерес.

– Любопытная философия, - протянул Блейк.

Бейкер насмешливо поклонился:

– Это не философия, а всего лишь повседневная газетная практика.

– ...Ну, а сами-то, - поинтересовался Блейк, - сами-то вы во все это верите? Если честно?

– Честно? Читатели хотят в это верить. И платят за то, что мы предоставляем им эту возможность.

– Так, - сказал Блейк.
– Следовательно, истина вам безразлична.

– Я скажу вам так: если бы инопланетян не было - их следовало бы придумать. Они нам здорово помогают.

– Ну, что ж, валяйте!
– сказал Блейк и, сев в машину, завел двигатель.
– Да, простите, а у других ученых вы тоже брали интервью?

– Как же, одним из первых.

– И что же они вам сказали, если не секрет?

– Что это - пришельцы.

Блейк заглушил двигатель и вновь вышел из машины. Оглядевшись, он решительно направился к группе людей, все еще толпившихся вокруг пятен на асфальте.

Приблизившись, Блейк увидел среди них знакомого астронома.

– Доктору Лейтону - мое почтение!

– О, Блейк, рад вас видеть. Вас тоже притащили сюда?

– Нет, я случайно проезжал мимо... Может быть, вы, наконец, объясните мне, что здесь все-таки происходит?

– Пытаемся выяснить...

– Однако, насколько мне известно, вы уже высказали свое мнение корреспондентам. И притом достаточно определенное.

Лейтон болезненно поморщился, и в боковом свете прожекторов на его худощавом лице залегли глубокие тени.

– Видите ли...
– с усилием выдавил он и кивнул в сторону пятен на асфальте.

Блейк, склонившись над дорогой, внимательно рассмотрел одно пятно, второе, третье... Лейтон молча стоял рядом.

– Если бы работали дюзы, температура была бы гораздо выше. И результат иным. Да и края у этих пятен были бы ровнее.

– Возможно, холодная плазма, - промямлил Лейтон.

Блейк удивленно посмотрел на него:

– Кстати, я осмотрел отверстия на комбинезоне этого шофера. И обнаружил явные следы пепла от сигареты.

– Послушайте, Блейк, - вдруг взорвался Лейтон, - чего вы, собственно, добиваетесь?

– Истины, дорогой доктор Лейтон.

– Мы живем не в безвоздушном пространстве, а среди людей. И вынуждены считаться с положением вещей, с реальной обстановкой.

– Не совсем понимаю, - сказал Блейк.

– Вам хорошо - вы участвуете в правительственной программе, которая финансируется из государственного бюджета. А наша обсерватория существует на средства частного лица - Дональда Милтона.

– Знаю.

– Милтону, поверьте, наплевать на спектральные характеристики квазаров и массу скоплений галактик. Все это его мало волнует. А вот инопланетяне...

– И все же... Согласитесь, наука призвана не только изучать окружающий мир, но и говорить людям правду о нем.

– Правду?
– Лейтон тяжело взглянул на Блейка.
– А вы убеждены, что они хотят знать... правду? В наш научно-технический век правда порой весьма жестока. И утомительна. Это - нельзя, это - невозможно, этого - не может быть, этого - придется подождать лет сто...