— Хорошо, но если что-то понадобится сразу зовите. Эх, как мы рады, что вы вернулись домой, — испустив слезу, искренне проговорила домовиха.

— И я рада, завтра спущусь и обязательно вас всех обниму. — пообещала Аннабель.

Отношения со слугами особняка у Аннабель были особенными. В детстве, когда мать с отцом постоянно пропадали на работе, Аннабель, изнывая от скуки, прочесывала уголки старинного особняка Мэллоус, пару раз её заставали домовые, и им приходилось брать Аннабель с собой на кухню, чтобы малышка не поранилась или не заблудилась. С тех пор Аннабель частенько заглядывала на кухню к своим любимым дядям и тетям, как она их называла, когда родные не слышали. Они стали её второй семьёй. Аннабель была их любимицей, о ней они заботились так, словно она была их дочерью.

— Мне рассказали, что вас принуждают к замужеству, бедная девочка, мне вас так жаль, — горестно вздохнула домовиха.

— Не нужно из-за этого расстраиваться, ты же знаешь мой характер, я что-нибудь придумаю, и пусть другие тоже не переживают, — успокоила Аннабель.

— Хорошо, но, если будет нужна помощь, вы знаете, любой из нас встанет на вашу защиту.

Аннабель, тронутая такими тёплыми словами, обняла Макошу, затем проводила её до двери. Приняв душ, она с удовольствием прыгнула на уютную постель, двигаться не хотелось, сказывалась усталость от тяжёлого дня.

— Не переживай Сэнди, я обязательно выкручусь из этой ситуации.

Сэнди, чувствуя, что нужна Аннабель, осталась с ней. Она ободряюще уткнулась мордочкой в плечо хозяйки. Так они и уснули. Погружаясь в царство Морфея, Аннабель не переставала сетовать о том, почему её жизнь за какой-то день вдруг резко пошла кувырком.

Следующие пару дней были самыми ужасными в жизни Аннабель.

Во первых, выяснилось, что даже имя отца не поможет ей устроиться на работу.

Отец встретился с министром и попросил сделать исключение из правила для его дочери, на что министр ответил категорическим отказом. Да ещё и отца окончательно переметнул на сторону министерства, рассказав кучу ужасов, которые якобы бесконечно творятся с его сотрудниками.

Закончилось все очень плачевно, Аннабель поругалась с отцом, который пытался вразумить, по его мнению, глупую дочь, романтизирующую выбранную ей профессию. А то, что Аннабель только и делала в Академии, что изучала тёмных тварей, некоторых даже вызывала, чтобы попрактиковаться в магии, ничего что ли для него не значило? Последнее было сказано зря, уважение этим у отца не вызвала, но другой реакции на свой рассказ она добилась, отец схватился за сердце и пообещал поговорить с ректором о безопасности студентов. Это был последний гвоздь на крышке гроба мечты Аннабель.

Также случилась беда под номером два. Когда родители предупреждали Аннабель, что к ней начнут ломиться с предложениями руки и сердца, они не пояснили, что это произойдёт моментально, сразу же на следующий день.

Используя магию, она избавилась уже от трех незваных женихов, им пришлось хорошо прочистить мозги, чтобы они больше и не думали посягать на неё. Она использовала заклятие с помощью, которого бедняги увидели перед собой, не русоволосую красавицу, а образ женщины, внешность которой больше всего вызывала у них отвращение. Кем она перед ними представала, было загадкой даже для Аннабель. Заклятие сработало на отлично. Увидев её, женихи разворачивались и убегали. Один из них, чопорный герцог, приехавший специально для знакомства с ней из далёких краёв, рассмотрев её, взвизгнул как барышня, увидевшая крысу, и затем во всю прыть побежал до своего транспорта.

Растеряв на этих самоуверенных болванов немалую силу, Аннабель заперлась в комнате с Нектариной. Она была расстроена, и родители позвали подругу к ней в гости в качестве психологической помощи.

Подруги попивали чай с миндальным тортом, который специально для Аннабель испекла Макоша, зная, как та его обожает.

— Вот и что мне дальше делать? — взявшись за голову, спросила Аннабель.

— Можно устроиться на время к ним в канцелярию. Я слышала, что у них свободны целых три ставки на должность секретаря, — предложила Нектарина.

Она откусил кусочек торта и блаженно закрыла глаза.

— Какая вкуснятина. Повезло тебе, домовые самые лучшие кулинары. У моей семьи домовых нет, мы готовим сами, причём вполне сносно, но такой вкуснятины нам ни в жизнь не приготовить.

— Я передам Макоши, что ты глубоко оценила её труд, — пообещала Аннабель.

Сама она ещё ни кусочка не съела, и уже минут пять просто гоняла по тарелке вилкой миндальные лепестки, служившие украшением для торта. У неё начиналась депрессия. Ничего не получалось, все шло кувырком.

— Перестань хмуриться. Ещё не все потеряно, — Нектарина попыталась растормошить подругу.

— Нет, ничего уже не получится, — хмуро возразила та.

— Я же говорю, можно попробовать устроиться туда секретарём, выполнять свои обязанности чётко и быстро, помогать во всем. Постепенно тебя заметят, у тебя появятся нужные знакомые, которые позже могут замолвить за хорошего сотрудника словечко.

Аннабель задумалась над словами подруги. Что-то в её предложение было, но работать секретарем она не собиралась, использует собеседование, как предлог, а сама попробует уговорить начальника.